Сарацин колебался, сжигать ли превращенный в тюремную камеру амбар. С одной стороны, это ускорило бы процесс стерилизации, но в то же время он опасался, что дым может привлечь чье-либо внимание. Однако день выдался ясный, светило солнце, а древесина внутри помещения была такая старая, что наш герой был уверен: она сгорит быстро и полностью. Расчет оказался верен, но свирепость пламени удивила его: словно сама природа была оскорблена тем, что было проделано в этих стенах.
Когда пламя потухло, Сарацин уничтожил горячую золу новой порцией лизола и, не снимая костюма биозащиты, при помощи лошадей, веревки и крюков для мяса дотащил обугленные трупы до ямы. Туда же за ними последовало все, чего касались или чем пользовались пленники, – тарелки, кухонная утварь, шприцы, сгоревшие остатки седельных одеял. Все еще оставаясь в костюме биозащиты, он окатил себя дезинфектантом, разделся догола, еще раз облился лизолом. Потом оделся и выбросил костюм в яму с негашеной известью.
Уже смеркалось, когда Сарацин, наполнив яму почти доверху, вернулся на кухню за двумя последними мешками с известью и раскидал ее поверх содержимого могилы, чтобы отпугнуть диких животных.
В загоне лошади смирно ждали, когда их будут седлать. Одиночество и тишина гор становились гнетущими. Даже ветер стих до едва заметного шепота.
Сарацин не слышал ничего подозрительного и никогда бы не узнал, какая напасть приближается к нему со скоростью двести миль в час, если бы не лошади.
Глава 39
Подобную практику начали Советы, а продолжили войска ООН и США: все десантные вертолеты в Афганистане были оснащены глушителями шума несущих винтов и двигателей. Это означало, что вы заметите их только у себя над головой.
Во всяком случае, так происходило с мирными жителями. Моджахеды могли заподозрить неладное, наблюдая за поведением лошадей: они научились понимать малейшие его нюансы, зная, что от этого зависит их жизнь.
Сарацин взвалил на плечи мешки с известью и, услышав конское ржание, обернулся. Давненько он не видел, чтобы животные так странно себя вели, но вспомнил прошлое, словно это было вчера. Приближаются вертолеты!
Он бросил мешки, схватил свой АК-47 и рюкзак с паспортом, деньгами и медицинскими принадлежностями, распряг лошадей, сильно стукнул каждую по заду, и они умчались в наступившую ночь. Сарацин знал: они отыщут путь в долину, а крестьяне, обнаружив прекрасных, неизвестно откуда взявшихся животных, которые стоят вкупе не меньше большого грузовика «хино», не станут искушать судьбу и предпочтут благоразумно помалкивать о своей удаче.
Через две минуты на землю сели три натовских вертолета с двадцатью австралийскими военными на борту. Они находились в состоянии боевой готовности, когда пришло сообщение со спутника, использовавшего тепловидение для розыска похищенных людей в отдаленных районах. По иронии судьбы не пожар, а именно вирус подал сигнал опасности. Поскольку оспа сопровождается сильным жаром, специалистам, интерпретирующим изображения, были направлены полученные накануне через спутник термальные отпечатки. Аналитики даже не рассматривали возможности того, что тепловое излучение генерировано тремя людьми. Тогда искали другую пропавшую группу из восьми человек. Ни аналитикам, ни агентам ЦРУ из «Алек-стейшн»
[12]
, проводившим операцию по спасению похищенных, не могло прийти в голову, что один преступник способен удерживать трех пленников. Обычно похищения людей совершались иначе.
Когда австралийские военные выбрались из вертолетов, они ожидали увидеть небольшую группу талибов или караван перевозчиков наркотиков, то есть по крайней мере с полдюжины враждебно настроенных людей. Боязнь пострадать от перекрестного огня сильно замедляла их действия. Однако вскоре они нарвались на первое импровизированное взрывное устройство, оставленное Сарацином.
Когда двое рядовых, следуя обычной процедуре, подошли к двери стоящего на окраине деревни дома и распахнули ее, сработали две прикрепленные изнутри фугасные бомбы. Взрывом повредило провод, замаскированный под протянутую через коридор старую бельевую веревку, в результате разорвалась еще одна мина. Оба солдата погибли на месте.
Офицер, который был неподалеку, лейтенант Пит Китинг, не стал консультироваться со своим командиром – капитаном, находившимся в нескольких сотнях ярдов: от него можно было ждать опасных и непродуманных решений. Китинг приказал всем отходить. С самого начала вокруг деревни необходимо было выставить оцепление, однако капитан не посчитал нужным это сделать.
– Уж не собираются ли эти проклятые тюрбанники пробираться в горы? – спросил капитан. – Если они еще здесь, дадим им шанс сдаться. Крикните им кто-нибудь: «Эй, парни, выходите, настал банный день, мы привезли вам стиральную машину!» – пошутил командир, в очередной раз продемонстрировав своим подчиненным, что не блещет умом и не отличается политкорректностью.
Китинг вновь попытался убедить капитана, что надо окружить деревню, но опять получил отказ. Тогда лейтенант послал четырех человек разыскать тела двух рядовых – надежды, что те живы, у него не было. Остальных людей он отправил прочесать деревню, дабы обеспечить безопасность дальнейших действий.
А тем временем на расстоянии всего трех сотен ярдов от них Сарацин быстро удалялся прочь. Он петлял из стороны в сторону, но рассчитывал при этом каждый свой шаг, чтобы быстрее достичь крутого склона, откуда начиналась едва заметная тропинка, ведущая в горы, – ну а там его ждала свобода.
Будь Китинг менее решительным, промедли он еще хоть минуту, и Сарацин благополучно миновал бы посланных лейтенантом солдат. Но Китинг был опытным, умелым воякой и действовал быстро. Поэтому, уже почти достигнув спасительной тропинки, Сарацин был вынужден спрятаться за колодцем, чтобы не наткнуться на четырех приближающихся пехотинцев.
Теперь он оказался внутри железного кольца, понимая, что эти молодые солдаты имеют шанс избавить мир от катастрофы, которую он так долго готовил. Припав к земле, саудовец метнулся к низкой каменной стене. Его не заметили, и он вновь оказался на улицах селения, где один неверный шаг, один забытый провод могли стоить ему жизни.
Солдаты медленно передвигались, проверяя каждое здание, находя и обезвреживая самодельные взрывные устройства. Кольцо вокруг Сарацина постепенно сжималось. Он кинулся через загон для коз в кривую узкую улочку, но тут же отскочил назад, едва не столкнувшись с новой группой военных. Обогнув дом старейшины, Сарацин очутился в усеянном булыжником проулке.
Охваченный паникой, он совершил грубую ошибку: проулок впереди оказался заблокирован каменной кладкой. Обратного пути не было: сжимающие круг солдаты подошли так близко, что Сарацин слышал, как они переговариваются по рациям. Тогда он снял с плеча АК-47 – лучше умереть, как воин Аллаха, чем ползать, словно собака, у ног неверных. Сарацин взглянул на небо, словно ожидал указания свыше.
