В «Ножики» во дворе играли и мои родители, и я с друзьями. Но для каждого поколения эта игра имела свой сакраментальный смысл. Папа, будучи мальчиком, старался поразить друзей умением воткнуть ножик в мягкую землю с носка и с носа. Мама девочкой с перочинным ножиком доказывала, что может быть ровней в компании соседских сорванцов. В моем дворе важнее красивого броска и глазомера стали холодный расчет и умение оттяпать в очерченном круге кусок земли побольше. И именно мое поколение пережило безболезненно шоковую терапию и даже заработало на приватизации. Мы знали, что важно не просто попасть, а попасть в правильное место…
Когда мы уставили бегать и прыгать, то с удовольствием всей компанией усаживались на лавочку и развлекались, играя в «Съедобное-несъедобное» и «Испорченный телефон». Мы развивали память и пополняли словарный запас.
И самой фантастической игрой была «Море волнуется раз…». Мы специально смотрели дома передачи «В мире животных» и «Клуб кинопутешественников», чтобы запомнить повадки экзотических животных и неизвестных племен, а потом во дворе поразить окружающих интересной позой. Не менее сложной была задача угадать задуманный образ в замершей после морского волнения фигуре…
«Дочки-матери», несмотря на то, что к игре на разные роли активно привлекались мальчишки, в нашем дворе романтического характера никогда не имели. А вот вполне развивающая дизайнерские навыки привычка устраивать «секреты» в корнях деревьев была игрой для влюбленных. Во-первых, потому что одуванчики за темным бутылочным стеклом казались изысканной драгоценностью. Наши мальчишки разделились. Одни охотно помогали подругам составлять гербарии и мужественно искали красивые стеклышки, чтобы не поранились тонкие пальчики понравившейся девочки. Другие выслеживали парочки и разыскивали их секреты с радостным криком «Тили-тили-тесто». Первое чувство учило защищаться… иногда кулаками.
Еще одним популярным совместным развлечением была игра «Колечко-колечко, выйди на крылечко». Вы не представляете, как замирало девчоночье сердечко, когда в сложенные корабликом ладошки опускалось заветное колечко, сплетенное дворовым умельцем из медной проволочки. А ведь надо было сохранять невозмутимый вид до конца игры и умудриться убежать от конкуренток, жаждущих захватить трофей.
С возрастом игры менялись, но неизменным оставалось желание легитимно оказаться рядом с избранником. Касаться его, не вызывая насмешек. Так в наш двор пришли еще две, казалось бы, коллективные игры, но все равно дающие возможность неровно дышащим выразить свою симпатию.
Гендерный, как это теперь модно называть, вопрос в нашем дворе не стоял. В песочнице мы всегда играли вместе и компании по половому признаку у нас не делились. Мы прыгали в скакалки и резинки вместе.
Хотя именно «Резинки» стали причиной классовой ненависти, вдруг вспыхнувшей в нашем дворе. Мы прыгали во дворе и тренировались дома на паркете, забывали о звонке на урок и пропускали обеденные переменки. Если не хватало игроков, резинка обвязывалась вокруг дерева. Мы проходили уровни с первого (на уровне щиколоток) до пятого (на талии). И при мальчишках покоряли шестой (на груди) и мифический седьмой (держали руками на уровне ушей), только если были в спортивных трико. «Пешеходы» и «рельсы», «бантики» и «конверты»: у каждой был свой коронный прыжок. Но резинка во дворе была только одна: 2,5 метра дефицитного товара могла достать только дочь работника торговли, толстая Наташка, которая и прыгать толком-то не умела. Обидно было до слез. Плакала и Наташа. Потом, когда ее перестали брать в игру, потому что во двор переехала Ленка, дочь военного, шебутная девчонка, бывавшая в Германии, ведь ее папа служил в Группе советских войск. И резинку она привезла из Потсдама, круглую и ярко-розового цвета!
Зато мячики были практически у каждого, и поэтому игры с мячом были самыми демократичными и необидными. Главное — только окон не выбивать. И не закладывать хозяина, если уже разбитое стекло сыплется на асфальт и во двор фурией вылетает Галина Петровна с первого этажа. И звенело во дворе веселое слово «штандер», и отмерялись гигантские и лилипутские, верблюжьи и муравьиные шаги до разбежавшихся по площадке игроков.
Хорошо, что машин в Минске тогда практически не было и они не мешали нашему раздолью во дворе (на нашей Казаковке автомобильного движения тоже практически не было, поэтому попасть под машину было сложно. — Ф. Р.). И с веселым визгом мы носились, играя в «Квача» и «Вышибал». И маньяков в городе тогда тоже не было. Или про них не рассказывали. Но забираться в темные подвалы, играя в прятки, нам было не страшно. И работающие мамы не сильно беспокоились за нас.
Потом двор нам стал мал и мы потихоньку начали осваивать прилегающие территории. В ориентировании по району и городу хорошо помогал суперхит «Казаки-разбойники», прообраз современных «схваток» и «дозоров». Эта игра была популярна и у наших родителей, но в их детстве было больше идеологии: красные и белые, наши и немцы — и неизменные споры, кто за хороших, а кто за плохих. Наши казаки были вне политики, а разбойники имели чистую совесть и незапятнанную репутацию. Благодаря именно этой игре лидеры нашего двора Юрка и Сережка до сих пор дружат, им не пришлось соперничать за право быть главным. Оба атамана пользовались непререкаемым авторитетом. Один умел уводить от погони, а другой читал следы, как заправский могиканин. И оба в своем бизнесе до сих пор обращают внимание на самые мелкие детали, ведь никогда не угадаешь, где именно нарисована заветная стрелка и не обманная ли она.
Увы, сегодня в минских дворах не слышны детские голоса, возбужденно перечисляющие всех сидящих на золотом крыльце. Про то, что ели эники и беники, рассказывают в рекламе по телевизору. Наши дети не знают, за каким интересом выезжала из-за леса карета и кто именно в тумане вынимал из кармана ножик. Наши считалки, как и наши игры, остались в Минске 70-х. Новое поколение вначале выбрало тамагочи и плейстейшен, а затем прочно обосновалось в виртуальном пространстве. Стоит ли удивляться тому, что наши дети не любят читать, не умеют фантазировать, вряд ли попадут мячом в кольцо с угла и никогда не прыгнут выше головы? Может быть, мы с ними просто играли в разные игры?..»
Елена: «Играли в 50-е годы в «Барыня прислала 100 рублей!», в «фантики», в «садовника», «салочки», «Как по озеру Байкалу лебедь наш плывет», «Скачет, скачет воробей!», «классики», мяч у стены с разными фигурами, скакалка обязательно. Позже в лапту (все возрасты), качели, «штандер», «кислый круг», «кто дальше плюнет», «ножички», «чеканку» (но тайком) и «фантички» — ударяли ладошкой и выигрывали, если мой фантик накрыл чужой. И, конечно, на фанерках с горки на пятой точке…
Таскали совместно из сундуков от оружия из пайков самое вкусное: откусывали кисель-плитки, вылавливали в сухофруктах урюк, изюм, и мелкую вермишель жевали. Под шкафом в баночках из-под «Монпансье» мочили горох — ели тайком все дети.
Во двор выходили с тремя видами вкусняшек: 1) белый хлеб с маслом и сгущенкой, 2) белый хлеб с маслом, посыпанный сахаром, 3) черный хлеб, натертый постным пахучим маслом и натертым солью. У кого больше. надо было угостить…
