И не путай это с «предоставлением пяти восьмилетних девочек и одного мальчика» — это уже совсем другое, криминальное. Не забывай, что Анна Керн была все же взрослой женщиной.
О.: Вот недавно известный музыкант был весьма доказательно обвинен в склонности к маленьким мальчикам. Так какой вой поднялся: «Он же гений!».
Э.: Юриспруденция не рассматривает гениальность. Она рассматривает поступки. А если мы готовы ради прекрасной музыки мириться с преступлением, так не надо потом удивляться, что пример вызовет новые преступления. И совершат их уже не музыканты с мировым именем. Караваджо вот тоже великий художник, но на его совести два убийства, и он довольно долго находился в изгнании. Мы можем восхищаться его картинами, но и помнить, что это была за личность.
О.: Ладно, оставим Караваджо, возьмем моих коллег. Некоторые из них признаются в кулуарах: «Да, мы лжем публично и делаем все, что скажет начальство. Но ведь нам надо кормить детей!». Учительница, член избирательной комиссии, подделала протокол подсчета голосов. Она живет в маленьком городке, не найдет другой работы, а у нее тоже дети. Кормить детей — цель благая. Это я понимаю как мать.
Э.: Безусловно. Возможно даже, что некоторым для этого придется себя скомпрометировать, только нужно хорошо отдавать себе в этом отчет. Российскому обществу вообще не хватает признания, что в определенный момент мы все себя скомпрометировали. И не стоит привычно говорить, что нас заставили, а мы невинны. Мы тоже это выбрали. Зло стало для нас банальностью. Понимаю, что сейчас в средствах массовой информации нельзя говорить правду, но ведь можно не говорить ложь?
О.: Многие мои знакомые уверяют, что нельзя. Но есть ли универсальное правило — что нельзя делать?
Э.: Нельзя ставить под угрозу жизнь, здоровье, достоинство и честь других людей. Вот и все правило — очень просто. И в этом смысле, если упомянутая учительница из маленького городка действительно спасала своего ребенка от голода, в глазах закона она совершила преступление, а в глазах Бога невинна. Если у нее нет других возможностей, конечно.
О.: А журналист?
Э.: А журналист в Москве все же способен найти другую работу, как мне видится.
О.: Эдуард, так и Ленину могло казаться: «Нет у меня другого способа спасти человечество, как выслать кулаков и дворян в Сибирь!».
Э.: Я тебе задам два вопроса, ты на них ответишь и сама все поймешь. Первый вопрос: были ли условия для высланных человеческими?
О.: Нет.
Э.: Второй вопрос: является ли смертный приговор или заключение в ГУЛАГе спасением жизни?
О.: Нет.
Э.: Вот ты и ответила. Для того чтобы облагодетельствовать человечество, не нужно никого ссылать и убивать. Нужно создать нормальную законодательную базу и обеспечить ее исполнение.
О.: Мы начали с того, что никакая хорошая цель не оправдывает плохих средств. А если необходимо женщине по лицу дать, чтобы она прекратила истерику в экстремальной ситуации?
Э.: Если в экстремальной, то надо дать, потому что польза намного перевешивает вред. Если этой пощечиной вы ей жизнь спасаете, прекратив панику.
28. Избавление от «лишних» детей
Я знаю, такие случаи бывают и в Европе, и в Америке, и в Африке, и в любой точке мира. Но мне кажется, что гораздо реже, чем в России.
Вот, скажем, женщина. Не бомжиха, не пьяница, не наркоманка. Живет в новом прекрасном доме, не работает, воспитывает двоих детей. Два года и шесть. Задним числом выясняется, что они ей мешают жить. То есть как-то ограничивают возможности распоряжаться своим временем и средствами. Женщина молодая, хочется погулять с подружками, в ночной клуб пойти, в конце концов, в постели подольше поваляться.
Она не злая, она обычная. Гуляет с детьми, катается на роликах.
Потом понимает — мочи больше нет. Свобода нужна как воздух. Она пытается убить детей током, опустив фен в ванну. Предварительно сказав: «Мы идем пускать кораблики». Фен ломается.
Тогда она говорит: «Мы идем пускать самолетики». И поднимается с детьми на общий балкон пятнадцатого этажа. Бросает вниз младшего. Старший умоляет его не убивать, но она сталкивает и его.
Потом спускается вниз, проходит мимо трупов своих детей и идет по своим делам. Она не сумасшедшая. Они ей просто мешали.
Почему она их родила при наличии больших противозачаточных возможностей? Наверное, хотела. У всех подружек есть, замуж вышла. Положено иметь детей и почему бы их не иметь? Потом выяснилось, что все оказалось не так, как на картинке в журнале «Веселое материнство». Ребенок не улыбается, а плачет. И не дает спать. И нет денег на новые джинсы. И некуда их надеть. Между тем, жизнь одна и прожить ее надо так, «чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы».
И ведь знаете, если бы она была женой олигарха, дети были бы живы. Потому что она отдала бы их няне.
Еще одна история — от знакомого педиатра. Вызывают ее в коттеджный поселок. У малыша температура под сорок и явное воспаление легких. То есть состояние, угрожающее жизни. Доктор спрашивает мать:
— Когда это началось?
— А я не знаю. Мне няня сказала в пять часов вечера, когда я проснулась. А вчера я ребенка не видела вообще, потому что поздно вернулась.
Вот же. Зачем ей ребенка убивать? Пусть живет.
Что это было?
Ольга: Обычно все начинают кричать, что детоубийцу надо расстрелять. Я бы начала разговор в интонации нейтральной. Большинство не понимает, на что они идут, как мне кажется. И сколько матерей не убивают детей, но всячески пытаются сделать так, чтобы дети не мешали. Иначе очень раздражаются.
Эдуард: Все зависит от взгляда, который мы имеем на ребенка. И очень часто он воспринимается если не как пятое колесо к телеге, то как милое создание для меблировки собственной жизни. Супруги решают: «Заведем ребенка». Или одна женщина говорит: «Мне без разницы, будет ли у меня муж — рожу для себя». Это показывает, что ребенок воспринимается не как дар, а как кровать из «ИКЕИ». И только я решаю, когда и куда поместить этот объект. В результате они получают не картину и не собачку даже, а живого человека, о котором нужно заботиться, на которого нужно тратить силы и деньги. К тому же, у него есть реакции. Иногда они бывают не ангельскими, а циничными и прагматичными.
Разочарование приводит к желанию избавиться. Есть и еще одна причина. Отношение к ребенку зависит от родительского настроения и состояния. И если мать вдруг накрыла депрессия, для нее это повод выкинуть детей с пятнадцатого этажа.
И это еще не все мотивы. В славянской, российской ментальности существует убеждение, что родитель имеет право на всю личность своего ребенка: «Я тебя породил, я тебя и убью». Эта гоголевская фраза для меня ключ к пониманию множества семей. Отношения и родителей к детям, и детей к родителям. Потому что если у ребенка сформировано понимание, что мама с папой опасные монстры, не стоит быть со своими детьми в доверительных отношениях, а стоит держать как в зоопарке — за глубоким рвом с водой. Время от времени кидать какой-то корм, чтобы монстры понимали — о них заботятся, но руку в клетку не совать.
