Э.: Возможно и добрые… Кюре сходил в полицию, полиция ничего не нашла. Тогда он встретился с лидером местной мафии и объяснил, как плохо красть из Божьего дома. На следующее утро Пражский Иисус вернулся в том же, в чем и ушел. Как он проник в запертый храм, так и осталось неизвестным.
О.: То есть надо убеждать и разъяснять?
Э.: Не только убеждать, но и показывать действием.
О.: Существуют ли какие-то фобии, которые свойственны всему социуму?
Э.: Прежде всего, это фобия недостатка.
О.: Что это?
Э.: Иррациональная боязнь нехватки ресурсов. Голода сейчас в России нет, но если сегодня в газете или интернете разнесется слух о девальвации рубля, завтра полки магазинов опустеют.
О.: Можно я тебе историю расскажу из своей жизни? Когда случился кризис 2008 года, я на всякий случай запасла крупу и муку. Сложила в корзину на балконе. Потом это все съел жучок, а мне было стыдно, что я извела столько хороших продуктов.
Э.: Типичная фобия недостатка. Еще бывает фобия боязни будущего и обожествления прекрасного прошлого. Раньше все было прекрасно, теперь все плохо, а потом будет еще хуже. Современному обществу также свойственна фобия старости. Если бы ее не было, разорились бы фармацевтические компании и пластические хирурги.
Все хотят выглядеть на двадцать пять, но все равно не получается. Напомню пример из семидесятых годов прошлого века, когда Александров снял фильм с Любовью Орловой «Скворец и Лира». В нем довольно пожилая актриса сыграла роль молодой девушки. Этот фильм молва окрестила…
О.: «Склероз и климакс»… Эдуард, но девочки в любом возрасте хотят выглядеть хорошо!
Э.: Девочки, но кто же вам сказал, что хорошо можно выглядеть только после десяти круговых подтяжек? Вы, девочки, как с ума все посходили. Человек выглядит хорошо в зависимости от того, что у него происходит внутри, а не снаружи. Ты сама мне об этом говорила. Наращивайте внутреннюю красоту и благородство — в старости пригодится гораздо больше косметологии.
О.: Эге. Хочется вызывать восхищение, а будешь вызывать уважение.
Э.: Восхищение без уважения недорого стоит, а настоящее уважение всегда производит восхищение.
О.: Бывают ли фобии, связанные с верой в Бога?
Э.: Конечно. Когда Бога считают злым тираном.
О.: О, конечно. Знаю такую фобию. Не милосердный отец, а хозяин раба. Надсмотрщик, который с утра обходит барак в концлагере с нагайкой.
Э.: Не стоит милосердие и справедливость воспринимать как жестокость и суровость. Это язычество. И не стоит взваливать на Бога все, за что мы сами ответственны на этом свете. Он не полиция и не конституция. Порядок в своей жизни мы должны наводить сами и не смешивать Бога с тем, что проистекает из наших отношений с Ним.
О.: Я бы добавила — не надо размахивать Богом как дубиной, если тебе кто-то не нравится.
Э.: Если мы верим, однажды это случится с каждым из нас. Бог лично обратится к нашей душе и скажет: «Я здесь. Повторите теперь то, что вы обо мне говорили, а потом я сам расскажу о себе». Ожидается немало сюрпризов.
33. «Как крепнет нравственность, когда дряхлеет плоть…»
Эта строчка Мольера очень точно и изящно определяет ханжество. Я бы лишь добавила, что ханжество может постичь человека в любом возрасте, независимо от состояния здоровья и цифры в паспорте.
Я познакомилась с этой дамой, когда она уже была успешной начальницей. Кстати, при этом довольно симпатичной, с хорошей фигурой и с дружескими связями в высоких политических кругах. Она всегда и все знала первой, никаких иллюзий относительно человечества не питала и выражалась порой крайне зло и цинично.
Не один сотрудник пострадал от ее злого языка. Она умела выискивать самую больную точку и безошибочно попадать в нее метким словцом.
Как говорится, ничего святого. Особенно злобно она потешалась над религиозными чувствами и сексуальными запретами. Она не понимала привязанностей, только интересы. Когда интересы иссякали, привязанность заканчивалась.
А однажды окружающие узнали, что она истово держит пост. Просто на мясо смотреть боится. И что она в храм ходит. Ну ходит и ходит, казалось бы, личное дело каждого. Но у нее поменялась манера общения.
Нет, доброй она не стала. Пожалуй, гораздо злее, только вместо слабых мест она стала выискивать грехи и обещать кары небесные. Жене изменяешь? В невенчанном браке живешь? В церковь не ходишь? Молитвы с утра по часу не читаешь? Гореть тебе в аду. При обещании адских сковородок лицо ее становилось вдохновенным.
Как показало короткое расследование, дама вошла в фан-группу священника, известного своими людоедским высказываниями в стиле «кто не с нами, то против нас». Пороть прилюдно, сажать, бить прикладом по голове грешников.
Героиня моего рассказа воцерковилась и сыплет цитатами из Библии с той легкостью, с которой раньше — матерные словечки. Только вот оскал улыбки стал совсем пугающим.
Что это было?
Ольга: Ты меня извини, но некоторых священников нельзя выпускать из семинарии и давать выступать публично. А некоторым дамам лучше не воцерковляться. Будет хуже. Когда на злость ложится ханжество, наступает полное затмение.
Эдуард: Это вопрос?
О.: Ты задумался над тем, как поаккуратнее ответить?
Э.: Помнишь роман «Анна Каренина»?
О.: Да.
Э.: Почему от Анны отвернулось все общество? Потому что она нарушила закон? Нет. Она нарушила негласные правила, что, с точки зрения этого общества, совершенно непростительно. Нарушила некую форму театральности. В современном обществе ханжество еще и получило достойное определение — политкорректность. И люди в ней крепчают, когда некоторые вещи их уже не касаются…
О.: Подожди. Мне кажется, что политкорректность и ханжество — разные вещи.
Э.: Я постараюсь объяснить, почему я их связываю. Но сначала разберемся с религиозным ханжеством, которое предполагает некий идеальный образ жизни и если человек в него не вписывается, его пытаются вернуть любыми путями. Причем совершенно неважно, что он думает, согласен он или не согласен. Самое главное, чтобы правила соблюдались внешне. Например, пост. Ханжу не интересует, кто и что ест дома, важно, чтобы в ресторане было постное меню.
О.: Да ладно бы меню. Очень часто религиозные люди навязывают светским свои правила. Например, гомосексуалистам. Они могут быть вообще атеистами, они явно избегают церковной общины, они не брали на себя никаких обязательств, но за ними бежит некто с хаем и воем и пугает.
Э.: Еще можно упрекать в блуде, если брак невенчанный. Ханжу в принципе не интересует смысл отношений, ему нужно, чтобы ситуация формально выглядела «как положено» и его не раздражала. Истинно верующий человек, даже если он не согласен с отсутствием практики в Церкви, с супружеской изменой, однополыми отношениями, он попытается войти в диалог и услышать другую сторону. И действовать будет апеллируя к достоинству, обращая, а не клеймя. Но это не значит оправдывать блуд и гомосексуальность любой ценой.
