Женщины всегда были и будут опорой Церкви, но опирается она часто на их больное.
Понимаю, назрел вопрос: как я, такая умная, буду выкручиваться, если останусь одна? Я не буду выкручиваться никак. Я знала, на что иду, когда принимала крещение, поэтому буду просто жить, не пытаясь заменить отсутствие мужа избыточным присутствием храма. А если встречу любовь? Если встречу ту любовь, от которой в животе летают бабочки, когда одно имя шепчут губы и рука дрожит в руке… Я скажу так: «Господи! Я знаю Ты добрый, ты меня простишь, ведь ты видишь, я пойду за ним даже в ад. Как Орфей». Он простит. Просто потому, что знает, что такое любовь.
О песнях муз и сирен – мифология
Эдуард, Ольга
– Давай поговорим о том, как человек идет по жизненному пути. И для понимания, как он обычно это делает, обратимся к греческой мифологии. Которая придумала муз и сирен. И те и другие дают понимание красоты, гармонии, учат искусствам, в то же время последствия их призыва, обращенного к человеку, разные. Музы дают возможность двигаться по жизни и даже приблизиться к богам, тогда как сирены заставляют забыть о сне и еде, человек ничего больше не хочет, кроме как слушать их песнь. И гибнет.
– От чего умирает-то?
– От исступления и истощения. Если приводить пример из современности – это анорексия. Когда идеал красоты затмевает у девочки рассудок, она не становится очаровательной, но движется в сторону смерти.
В греческой мифологии объясняется, что музы и сирены были созданы идеальными существами, и те и другие умеют летать… Между этими двумя созданиями было соревнование, в котором победили музы, именно поэтому сирены решили отыграть свою обиду на людях. Стали заманивать их туда, где их ждала только гибель.
– Я правильно поняла, что определить, кто к тебе прилетел, можно только по результату? Удалось тебе, послушавшись призыва, достичь успеха – муза. Разбился о скалы – сирена.
– На острове, где сирены пели и заманивали мореходов, вся земля была усеяна костями. Причем версия, что мореходы вместе с кораблями разбивались о скалы, – довольно поздняя. Ранее считалось, что человек достигал острова, впадал в ступор, сирен не видел, но хотел вновь и вновь слышать их песни. И даже кости вокруг его не смущали.
Он мечтал, мечтал и умирал от голода. На самом деле в античном мире сиренам было придано реальное, земное выражение – это проституция.
– Смотря какая проститутка будет…
– Любая. В процессе своей работы она всегда очаровывает, запускает свои когти в жертву, вытрясает все состояние и оставляет погибать.
– То есть греки заведомо считали, что женщина не может слышать голоса муз и сирен? Оно и понятно – откуда ей? Пока Одиссей шлялся двадцать лет по разным местам и разным бабам, Пенелопа сидела дома и пряла пряжу. Но сейчас-то, уверяю, женщины тоже слышат «голоса».
Пожалуй, произнесу сейчас пафосную речь. Очень люблю рисковых людей, рисковых мужчин – особенно. Я уважаю тех, кто способен безоглядно подчиниться призыву, поставить все на карту, умереть или добиться своего.
– Риск не есть полоумничество. В любом риске не нужно терять голову.
– Я не очень доверяю людям, которые никогда не теряли головы. По моим наблюдениям, это крайне холодные, эгоистичные и жестокие люди. Если человек ощущает сильный призыв, он обязан ему следовать. Расскажу о своем опыте. Мне никогда никто не гарантировал заранее, что новое дело, новый резкий поворот в жизни окажется удачным. Я никогда не знала, кто меня зовет – муза или сирена, но предпочитала пойти на зов, нежели не пойти.
– Но в тот момент, когда тебя звали, ты же, наверное, размышляла о том, что происходит в тебе?
– Не особенно я и размышляла. Мне просто страстно чего-то хотелось. Вопрос не стоял ни о какой осторожности и холодной голове, потому что настоящий призыв равноценен жизни. И тогда не думаешь, что ты можешь потерять и что на берегу разбросаны кости тех, кому до тебя не удалось. Я знала, что могу проиграть. И иногда проигрывала. Но, когда я не слушала призыва, я проигрывала гораздо больше. Вот пример.
Когда я закончила школу, я хотела поступать в ГИТИС на театроведческий факультет. Мои родители объяснили это как «зов сирен», они настойчиво убеждали меня не лезть куда не надо и не делать глупостей. Они запихнули меня учиться на экономиста. Все равно моей профессией стало слово. Но я потеряла десять лет.
Призывов настоящей силы, желаний, которые дороже жизни, на самом деле в биографии случается не так много. Поэтому если они приходят, я говорю себе так: «Вижу цель, не вижу препятствий».
– В том примере, который ты только что привела, ты все-таки размышляла об этом с родителями. Стоит или не стоит? Когда поют сирены, размышление отсутствует. Давай вспомним историю Одиссея. Одиссей на обратном пути с Троянской войны жил у Цирцеи, у него была цель – вернуться домой к жене и сыну. Хоть и после многих приключений, которыми можно похвастаться в мужском кругу, но все же – возвращался в семью…
– Вот-вот, это как раз на нашу тему. Одиссей-то себя ни в чем не ограничивал, следовал своим желаниям, и теперь ему есть что рассказать мужикам. Мы знаем поэму Гомера о похождениях Одиссея, но поэмы Гомера о приключениях Пенелопы не существует. Потому что сказать о ней ничего невозможно, кроме того, что она двадцать лет ткала полотно в ожидании своего мужа-шатуна. Поэму про нее не напишешь, разве что скучный производственный роман.
– Ну почему? Про Пенелопу есть интереснейший роман. В нем описываются все те же двадцать лет, но с точки зрения Пенелопы. Как женщина живет одна двадцать лет, какие у нее радости и трудности.
– Радость и трудность у нее одна – она почему-то вообразила, что есть на свете мужчины, которых стоит ждать двадцать лет… Все равно не понимаю. Одно дело Одиссей, увлекаемый под сень струй то Калипсо, то еще какой бабой…
– Не бабой, а волшебницей.
– Хорошо, бабой-волшебницей. Однако вернемся к одной из этих баб, то есть волшебниц, – Цирцее. Которая и научила его справляться с зовом сирен…
– Именно научила. Благодаря ей Одиссей узнал, с чем столкнется, и смог решить, нужно ему это или нет. Именно Цирцея объяснила ему, что он может либо не слушать песню сирен, либо услышать ее и умереть. Но он хотел услышать и не умереть. И тогда она посоветовала ему заткнуть экипажу корабля уши воском, а самому привязаться к мачте и попросить ни при каких условиях себя не развязывать.
– Вот я «обожаю» таких хитроумных, которые желают и на елку влезть, и ничего не поцарапать. Вроде и слышал песню сирен, а риска никакого.
– Орфей выбрал другой путь. Он спел сиренам свою песню, которая оказалась сильнее, чем их песня.
– Вот это мне куда симпатичней.
