– Воспринимать Откровение буквально – значит упускать его смысл, – говорит Элтон Ричардс, пастор в отставке. – Это все равно что считать, будто в баснях Эзопа описаны реальные события.
…Сердце же его далеко отстоит от Меня…
Исаия 29:13
День 169. С точки зрения религии я сделал шаг назад. Вера моя хрупка. Всякие мелочи толкают меня к чистому агностицизму. И все эти разговоры о рыжих телицах и голубках тому способствуют. Так же, как и новость о смертнике, которая напоминает о темной стороне религии. Или даже цитата из интервью одного философа в New York Times: он сказал, что этический монотеизм – худшая из человеческих идей.
Если бы мою религиозность можно было нанести на график, как биржевой индекс NASDAQ, получился бы постепенный подъем с большим количеством временных спадов. Сейчас происходит спад, и глубокий. Поэтому я ленюсь. Забываю надеть кисточки и говорю себе: и что такого? Надену их завтра.
Я по-прежнему молюсь несколько раз в день, но вкладываю в слова не больше чувства, чем в заказ в «МакАвто». Я часто думаю об отрывке из Книги Исаии, где на израильских лицемеров обрушивается гнев.
…Так как этот народ приближается ко Мне устами своими,
и языком своим чтит Меня,
сердце же его далеко отстоит от Меня,
и благоговение их предо Мною есть изучение заповедей человеческих.
Это обо мне. По крайней мере сейчас.
Я даже скептически настроен к себе, к тем предыдущим месяцам, когда был близок к Богу. Возможно, это была иллюзия. Если бы я каждый день молился Аполлону, то, наверное, ощутил бы связь и с ним? А что если меня тянет в религию просто потому, что мне наскучил мой собственный сухой, заскорузлый, рациональный взгляд на вещи? Я быстро начинаю скучать. Не могу усидеть на протяжении всего фильма, потому что уже устал от героев. Может, религия привлекает меня новизной.
Не говори другу твоему: «пойди и приди опять, и завтра я дам»…
Притчи 3:28
День 177. Кажется, я нашел способ помочь соседке Нэнси из квартиры 5I, которая называет себя «чудно́й дамой с собачкой». Сегодня она постучалась в нашу дверь.
– Могу попросить вас об одолжении? – спрашивает она.
– Конечно.
Я уже вижу, что ей не нравится этот разговор. Думаю, она считает наглостью попросить счет у официанта, так что обратиться ко мне за одолжением для нее сродни самоубийству.
– Но я не хочу, чтобы вы это делали, потому что так велит Библия. Только по доброй воле.
– Хорошо, – говорю я. – Теперь мне трудно понять различие, но ладно.
– У меня есть идея для книги.
– Ага.
Думаю, надо было сказать что-нибудь еще, потому что Нэнси явно пугается.
– Даже не знаю.
Она поворачивается и хочет уйти.
Наконец мне удается вытянуть из нее информацию: Нэнси хочет написать книгу о жизни в 60-е. О том, как она тусовалась с классиками рока: Дженис Джоплин, Фрэнком Заппой и особенно с Джимми Хендриксом. Они были близкими друзьями. Нэнси набросала его портрет для обложки одного из альбомов, а еще они вместе работали над так и не опубликованными стихотворениями.
– А о чем были стихотворения?
– Как обычно у хиппи. Облака. Небо. Любовь. Я дам их вам, когда закончу с книгой.
– А сколько вы уже написали?
– Всего-то полторы тысячи страниц. В общем, я молодец.
Она говорит, что ей никогда не хотелось писать о тех временах, но, в общем, прошло уже много лет. И, честно говоря, ей нужны деньги.
Я заверяю, что буду счастлив помочь советами и рекомендациями. Я правда хочу помочь. Не считая счастливых проблесков в 1960-е, у Нэнси была нерадостная жизнь: жестокая мать, неудачный брак, неспособность иметь детей, фиаско в карьере. Она заслуживает лучшего. И если я помогу ей, то обеспечу себе «вклад добродетели в банке Бога», как сказал один проповедник.
Но ее вопрос все время крутится в голове. Я делаю это из-за библейского проекта? Или был бы рад помочь в любом случае?
Обличающий человека найдет после бо́льшую приязнь, нежели тот, кто льстит языком.
Притчи 28:23
День 179. Я все еще пытаюсь выполнять заповедь о недопустимости вранья. Это суровое испытание. Но Библия говорит, что всегда надо говорить правду. Люди оценят откровенность. Я должен следовать примеру библейских героев, которые шли на огромный риск, но старались не врать.
Возьмите пророка Нафана, который обвинил царя Давида. Это одна из самых драматичных историй в Библии. Давид дурно поступил со своим верным солдатом Урией: переспал с его женой Вирсавией, пока тот был на войне. Вирсавия забеременела. Чтобы скрыть это, Давид послал Урию на смерть.
Тогда Нафан, один из мудрейших людей царства, рассказал Давиду притчу. Жили два человека, богатый и бедный. У богатого было большое стадо, а у бедного одна овечка. Однажды к богачу пришел гость. Чем накормить его на ужин? Богач заколол единственную овечку бедняка.
Услышав притчу, царь Давид отреагировал, как и большинство людей: богач – ужасный человек. Он жаден и безжалостен.
И тут Нафан говорит Давиду: ты и есть богатый человек. Смысл истории Нафана таков: у царя Давида было все, включая многочисленных жен и наложниц, а он все равно решил украсть жену Урии.
Нафан очень сильно рисковал, критикуя царя в лицо. Он мог жестоко поплатиться. Но в этом случае правда сделала свое дело. Царь Давид осознал: пророк был прав. Это было злодеяние.
Как вы можете предположить, я далек от пророка Нафана. До сих пор я еще ни разу не обличал великих людей в лицемерии. Однако смог сократить объем безобидной лжи как минимум на треть.
Иногда дела идут хорошо, иногда не очень. Сегодня мы с Джаспером и Джули идем поужинать в пять вечера в заведение Homer’s. Это забегаловка с жидкокристаллической панелью, на которой все время показывают Nickelodeon.
Я разрезаю сосиску Джаспера, очень стараясь не касаться кожицы руками, потому что она нечиста. За соседним столом, как и почти за всеми остальными, сидит семья.
Папа в типичных для Верхнего Вестсайда штанах цвета хаки, мама с конским хвостом и трехлетняя девочка, которая возится с цветными карандашами.
– Джули Шенберг? – говорит женщина с хвостиком.
Это знакомая Джули, с которой они не виделись с колледжа. Следуют объятия, комплименты детям, представления супругов, обсуждение общих друзей.
После еды мы оплачиваем счет, и приятельница Джули говорит:
– Мы должны встретиться семьями, чтобы дети вместе поиграли.
– Обязательно, – соглашается Джули.
– М-м. Даже не знаю, – говорю я.
Знакомая Джули нервно смеется, не зная, как реагировать на мои слова.
