– Я думал, мы не можем объяснить некоторые правила, – говорю я.
– Тот, кто это тебе сказал, не отличается глубоким умом, – заявляет Гил.
И еще надо помнить, что мелкие правила не менее важны, чем серьезные.
– Если бы ты изучал операции на мозге в мединституте, то соблюдал бы все правила? Или только «главные»? – вопрошает Гил.
Одна из раввинских дочерей задает вопрос:
– Почему мужчине так важно отращивать бороду?
– Потому что у Авраама была борода.
– У него еще и две жены было, – замечает дочь раввина.
– Прошу прощения, но одна была наложницей.
– У Соломона было семьсот жен, – встреваю я.
– Помолчи, – говорит Гил. – В те дни такое допускалось. Но потом это пришлось запретить, поэтому Иакова похоронили с Рахилью, а не с другими женами.
Дочка раввина не удовлетворена ответом. Гил делает вторую попытку:
– Если ты видишь человека с длинной бородой, знай, что он не воин. По-другому не бывает. С бородой нельзя драться. Ведь в первую очередь тебя схватят за нее. Это как рукоять на твоей голове.
Такого я еще не слышал. Гил делает большой глоток красного вина, выливая половину себе на бороду. Он встает, чтобы организовать первое блюдо – овощной суп. За столом начинаются обсуждения общих знакомых. Гил не очень доволен.
– Только священные темы!
– Но что такое священные темы? – спрашивает один из молодых русских. – Любая тема может быть священной.
Юноша уже успел насолить хозяину – все просил разрешения спеть русскую песню. И Гил выходит из себя.
– Ты и не представляешь, как горячо здесь бывает, – грохочет Гил. – Как-то раз у меня был парень из ешивы – вон там сидел, и все никак не мог угомониться. И я сказал: «Слушай, у меня два черных пояса по дзюдо». И знаете, что ответил это парень? «Правда? Я тоже владею боевыми искусствами». Я прыгаю на него, делаю захват, он синеет и хрипит: «Аааагххх». Тогда я его отпускаю, и с этого момента он становится милейшим из гостей. Так что… не… играй… с огнем, мальчик. Понятно?
Русский ничего не говорит.
Я думаю, амплуа Гила – хулиган, актер водевиля и харизматичный лидер одновременно. Он ультрарелигиозный Дональд Трамп, и это его комната для заседаний. Мне не перепадает от него настоящей головомойки – может, потому, что я член бывшей семьи. Он не называет меня ни «тупицей», ни «идиотом», как остальных. Только раз я становлюсь «дурнем», когда неправильно мою руки.
Я понимаю, как он стал лидером культа. От него невозможно отвести глаз. Если он рассказывает историю, то выпрыгивает из плетеного кресла, чтобы лучше донести мысль. Иногда смеется безо всякой причины. Во время молитвы расхохотался так, что покраснел – наверное, очень сильно радовался Богу. А еще он плачет. Говорил о знакомом раввине, остановился посередине предложения и плакал добрую минуту, пока остальные молча созерцали винные бокалы.
О своих буднях в роли предводителя секты он говорит нечасто. Неожиданно жалуется, как неудобно иметь сорок слуг.
– Знаете, что я повторял каждый день? «Боже, забери их отсюда!» Это такая заноза в заднице – каждый день объяснять сорока людям, что им нужно делать.
Когда выясняется, что одна из девушек говорит на американском языке глухонемых, он хвастается языком жестов, который изобрел, пока был лидером культа, и как это изобретение стало популярным в Нью-Йорке в 70-е годы.
– Я выяснил, что многие мои жесты оказались такими же, как в языке глухих. Например, слово «понимать».
Гил тычет двумя пальцами в ладонь.
– Это значит «тост», – говорит девушка.
Гил пожимает плечами.
– Ну, это было не самое важное мое изобретение.
Около девяти Гил заявляет, что ему пора спать, поэтому мы читаем заключительные молитвы и передаем друг другу чашу с водой для омовения рук. По крайней мере мужчины. Когда жена психотерапевта хочет присоединиться, Гил взрывается:
– А-а-а-а-а! А-а-а-а! Ни одна женщина не омоет рук за моим столом!
Гил не феминист. Он успокаивается и старается смягчить эффект.
– По крайней мере, красивая женщина. Толстой коротышке можно.
Я смотрю на жену психотерапевта, женщину лет шестидесяти, которая вполне естественно смотрелась бы за игрой в бинго в Палм-Бич. Вряд ли можно назвать ее красивой в традиционном понимании.
– А почему женщинам нельзя? – спрашивает она.
– Потому что этому парню будут сниться дурные сны, – говорит Гил.
Он показывает на меня. Я вяло улыбаюсь.
После инцидента с мытьем рук я готовлюсь уходить. Гил хватает меня за руку, смотрит в глаза и говорит:
– Я тебя люблю.
Да, услышь это мои родственники, их бы разом хватил удар. Что же ответить?
– Э-э… спасибо за ужин! – говорю я.
Проходя по мощеным улицам Старого города, я вспомнил, что, в первый раз встретив тетю Кейт на вечеринке, Гил сказал ей те же слова: «Я тебя люблю». Теперь я понимаю тревогу деда. Я бы точно не хотел, чтобы моя дочь вышла замуж за Гила XXI века.
Само собой разумеется, он не стал душить того русского. Более того, мне кажется, он больше похож на религиозного клоуна, чем на преступника. И я даже согласен с одним из его поучений:
– Если вам плохо и все идет наперекосяк, оглянитесь вокруг: может, кто-то в беде. Идите и помогите ему. И я обещаю, обещаю, обещаю: ваши проблемы решатся.
Но в целом я заметил в Гиле одну оскорбительную и несколько опасную черту: он утверждает, что знает ответы на все вопросы.
– Я рад, что ты меня нашел, – сказал он. – Ведь у меня есть все ответы.
И чуть позже:
– Если у тебя появятся вопросы, звони Гилу. Остальные заведут тебя не туда.
Он представляет высокомерную сторону религии. А мои любимые части Библии – совершенно иного толка. Где признается, что мы не знаем всего, и подчеркивается тайна Бога и Вселенной. Например, Екклесиаст 6:12:
Ибо кто знает, что хорошо для человека в жизни, во все дни суетной жизни его, которые он проводит как тень? И кто скажет человеку, что будет после него под солнцем?
Месяц восьмой: апрель
…Отпусти народ мой…
Исход 5:1
День 215. Я дома уже неделю. Джули все еще восстанавливается (непросто быть матерью-одиночкой), а я пытаюсь отойти от Израиля. Поездка была такой насыщенной, что теперь мне нужна неделя ничегонеделания. Я просто сижу на диване с раскрытым ртом и смотрю фильмы на тему Писания. Джули заказала для меня «Десять заповедей» с Чарльтоном Хестоном на Netflix. Ну и ну, я и не помнил, сколько там восхитительного китча. У Бога голос, как у Дарта Вейдера. Соблазнительные египетские танцовщицы с голыми боками выглядят так, словно отошли со съемок мюзикла «Пикник у моря»
[177]
с Элвисом Пресли. А режиссер Сесиль де Милль
[178]
– самый нескромный человек в мире. На случай, если спросят, кто в ответе за шедевр, он ставит на весь экран титры «ПОСТАНОВКА СЕСИЛЯ ДЕ МИЛЛЯ» восьмитысячным кеглем. Можно сказать, на афише он занимает больше места, чем сам Бог. Приятно отвлечься от переваривания израильских впечатлений. Ведь Израиль перепахал меня. С одной стороны, он вызывает благоговение. Даже физические условия. Вы благоговеете перед протяженностью пустыни. Перед высотой Стены Плача. Перед гулким интерьером храма Гроба Господня. А история! Миллионы паломников проходили по тем же мощеным улицам и задавали те же вопросы. Трудно не ощутить себя частью гораздо большего мира.
