Данилов козырнул и направился к выходу.
– Антиквар! – окликнул Верещагин собравшегося уходить сталкера. – Задержись на секунду.
Иван кивнул остановившемуся в дверях Стасу и повернулся к полковнику.
– То, что ты сегодня вытворил, не лезет ни в какие рамки, – раздраженно произнес Верещагин, дождавшись, пока за Даниловым закроется дверь. – Ты что же, думаешь, тебе все простительно? Я предупреждаю – былые заслуги тебя не спасут. Еще раз подобное выкинешь – пеняй на себя. Вздернем. И дело с концом.
– Да понял я, – ответил Иван. – Но, мне кажется, вы перегибаете палку.
– Насчет Чабана… – как ни в чем не бывало продолжил Верещагин. – Как только обнаружишь, сдаешь его нам.
– А вот этого пообещать не могу, – покачал головой Антиквар.
– Антиквар, – встрял в разговор Повторихин, – а тебе не кажется, что это слишком?
– Не кажется. Все по закону.
– Черт с тобой, – после некоторых раздумий махнул рукой Верещагин. – Все равно закрутишь по-своему, и никто не докажет, что ты при делах.
– Если знаете, зачем говорите?
– Для порядка, – улыбнувшись уголками губ, ответил глава клана. – Все, свободен.
Иван повернулся к двери, потом вдруг остановился и как бы невзначай бросил:
– Я тут подумал… что же будет, когда у вас не останется больше врагов?
И, не дожидаясь ответа, вышел.
Стас стоял возле выхода и разговаривал с одним из ветеранов. Товарищи по клану, узнав, что с Данилова сняли подозрения, не скрывали радости. Все-таки законы боевого братства здесь чтились свято. Тяжело было думать, будто твой собрат может тебя когда-нибудь предать.
– Стас, ты чего в кабак не идешь?
– Да вот… Знакомого встретил…
– Здоров, – Антиквар поприветствовал собеседника Данилова и тут же снова обратился к товарищу:
– Там Чика один сидит. Пора…
– Давай. Ладно, пока, – попрощался Стас с ветераном.
Антиквар пожал руку бронированному чудищу, на которого сейчас смахивал оплотовец, одетый в усиленный защитный костюм.
– Пошли, пожрем чего-нибудь. Махно, ты с нами?
– Нет, устал я, – ветеран махнул рукой и пробубнил через искажающий звуки внешний динамик: – Спать хочу как после трехдневной пьянки. А всего-то до Леса и обратно на своих двоих. Понты вроде бы, но почему-то тяжело.
– Погоди, то ли еще будет через годик-другой. Вот тогда поймешь, почему воякам в Зоне год за три идет. Так это еще они никуда особо не лезут, в отличие от нас.
– Это точно, – согласился Махно и еще раз сунул каждому лапу в бронированной перчатке. – Покеда!
– И тебе не хворать. Пошли, Стас?
– Давай!
И друзья направились обратно к бару.
– Иван, – обратился к сталкеру оплотовец.
– А?
– О чем тебя Верещагин спрашивал?
– Да ни о чем, – усмехнулся Антиквар. – Жизни по– учить вздумал. Хороший мужик, но как его накроет…
– Это точно, – рассмеялся Данилов. – Больше ничего не хочешь мне сказать? Кто такой Швед, и что там за драка приключилась?
– Потом, – отмахнулся Иван. – Заберем Чику и тогда поговорим.
Пока его товарищи решали насущные проблемы, Чика удобно расположился за столиком с новыми знакомыми. Сталкеры успели выпить по третьей – по традиции не чокаясь, – когда один из оплотовцев решил проверить Чику, так сказать, на вшивость:
– Вован, а слабо нам нырнуть? – спросил он у сталкера.
– Не понял. Ты о чем? – Чика удивленно воззрился на оплотовца.
– Есть предложение.
Сталкер недоверчиво прищурился:
– Выкладывай.
– Да все просто. Кто кого перепьет. Проигравший платит за весь банкет.
Чика задумался. С одной стороны, завтра выходить в рейд, но с другой… с другой – никто, кроме Антиквара, не знал об одном необычном свойстве его организма. Володя мог выпить столько водки или другого горячительного, сколько нет в магазине. Причем практически без последствий. Он сам толком не знал, как это получалось, но спирт на него не действовал. Вернее, действовал, просто не так, как на других. Он мог выпить с друзьями, ему это даже нравилось, но никто и никогда не видел сталкера хоть чуточку хмельным. К слову, по этой причине Чика практически не употреблял спиртного, если того не требовал этикет. Если же возникала необходимость потянуть дежурные сто грамм за упокой души или для знакомства – нет проблем, но лично для себя он не видел в этом смысла. После принятия «на грудь» у Чики настолько ускорялся метаболизм, что сталкером тут же овладевал дикий голод. Ел он так много, что Антиквара, когда он впервые это увидел, чуть не хватил кондратий.
– А давай! – Чика как бы нехотя махнул рукой. – Только у меня дополнение к условию.
Оплотовец заулыбался во все тридцать два:
– Какое?
– Пьют все сидящие за столом. И закуси должно быть много.
– Идет, – улыбка соперника стала похожа на улыбку Чеширского кота. В округе затеявший спор оплотовец слыл знатным пьяницей и мог перепить знатное количество народу. По этой причине завсегдатаи предпочитали с ним не связываться – иначе могли потерять и здоровье, и деньги. А теперь, увидев в баре новое лицо, пройдоха решил как следует набить желудок на халяву и хорошо отдохнуть. Внешний вид сталкера не впечатлял, и оплотовец пошел на старый трюк. Если бы он знал…
Когда Стас с Антикваром вошли в бар, они увидели такую картину: Чика сидел за столом с огромной лоханью пельменей и жадно уплетал громадный кусок жареного мяса. В центре стола стояла почти пустая трехлитровая банка самогона. Его собутыльники или, правильнее сказать «собаночники», лежали лицами в тарелках. Антиквар сразу понял, в чем подвох, а Стас застыл на месте, открыв от удивления рот. Сталкеры подошли к столу Чики, и Антиквар нежным голоском поинтересовался:
– Вовчик, как прошел вечер?
Чикатило, оторвавшись на мгновение от жадно поедаемого мяса, хитро подмигнул и вдруг улыбнулся широкой, совсем не свойственной для его мрачного характера улыбкой:
– Охренительно! – и продолжил вгрызаться в мясо.
Данилов, поглядев на количество пустых тарелок, почти пустую банку выпивки (третью по счету) и мирно спящих в посуде людей, тихо спросил:
– А кто… кто за ЭТО все будет платить? У нас всех вряд ли наберется столько средств, чтоб покрыть расходы за вашу маленькую свадьбу!
Бармен, услышав эти слова, с довольной ухмылкой ответил из-за стойки:
– Хороший вопрос. Мне тоже интересно…
С этими словами он отвернулся, продолжив протирать и без того чистые стаканы.
