— Странно, — пробормотал я. — Очень странно.
— Что тут странного, молодой человек? — удивился доктор. — Я и сам подумываю уйти на покой и переселиться в теплые края. Заведу себе какой-нибудь экзотический садик — благодать!
И тут нас прервали. Без стука распахнулась дверь, и в кабинет ввалился человек в милицейской форме. Вздрогнув от неожиданности, я повернул голову: еще один полковник. В комнате вдруг сделалось тесно и шумно. Не то чтобы он отличался особо крупными габаритами или громоздкостью, напротив, по всем параметрам укладывался в заурядные стандарты: средний рост, средняя комплекция, — но был необычайно зычен и размашист. Прямо с порога раскатисто прогрохотав: «Привет, мудрый кудесник!» — он прошагал к столу, театрально наклонился и принюхался.
— Значит, пьешь, старый? И без меня? Ну-ну. А я вот ехал мимо и как чувствовал: ждет не дождется Палыч угостить старого приятеля.
Потом будто только заметил присутствие постороннего — вперил в меня широко расставленные серые глаза и прогудел, чуть приглушив голос:
— Ага, у тебя гость, смотрю. Что же ты, старый сквалыга, гостя этой горькой отравой пичкаешь? Заветного «Отборного» пожалел, да?
— Я предлагал, — сказал доктор. — Но молодой человек за рулем. — И, обратясь ко мне, представил полковника: — Знакомьтесь — заместитель начальника нашего ОВД.
— Похвально-похвально, — пророкотал полковник, шумно усаживаясь напротив. — Есть еще, значит, такие, кто свято блюдет правила дорожного движения. А я вот нет — не такой, я нарушитель. Давай, Палыч, лей — не жалей. — И точно спохватился: — Если, конечно, не помешаю…
— Да нет, — ответил за нас обоих доктор. — Мы уже почитай что закончили. Ждем-с вот кое-какие документы.
— А я вас, кажется, знаю, — протянул полковник, всматриваясь в меня изучающим орлиным взором. — Вы не артист часом, нет? Где-то я вас видел.
«Сам ты артист», — мысленно огрызнулся я, несколько оглоушенный всем этим диковатым балаганом. Но заставил себя широко и безмятежно улыбнуться и изрек:
— В самую точку. Мое имя — Ален Делон.
Доктор странно квохотнул — то ли хихикнул, то ли поперхнулся коньяком. Затем объяснил полковнику, «кто я, что я, куда я еду». Тот растаращил глаза, пожалуй, малость переигрывая, и спросил с изумлением:
— Помилуйте, какие же здесь проблемы? Я ведь был на месте. Сам лично. Доктор вызвал меня сразу же, как положено. И я по всем правилам расспросил свидетелей и составил протокол.
— Свидетелей?
— Их, — кивнул полковник. — Этот самый Вайсман откуда-то только приехал. Деятели из руководства фирмы встречали его в аэропорту. И до виллы сопроводили. Там посидели, какие-то дела отметили. Рюмашками. Потом начальство укатило. Остались две мадамы — его помощницы, кажется. Он им какие-то ЦУ давал на утро. Как вдруг, говорят, весь позеленел и схватился за грудь. Хрипнул что-то вроде «очень больно». Приподнялся и грохнулся с кресла. Дамы, естественно, в голос, засуетились, забегали. Вызвали снизу охрану. Кто-то сообразил позвонить сюда, в больницу, а дежурный немедля оповестил Палыча. Ты ведь тотчас же примчался, Палыч?
— А как же, — подтвердил доктор. — Прямо с постели. За мной «скорая» заехала. Только все равно не поспели.
Господи, думал я. Вроде все складно, но почему не покидает ощущение чего-то утаенного, какой-то недосказанности? Откуда эта непонятная суетливость и словоохотливость? И нервозность, которая, казалось, витает в воздухе? Что там, за кадром, черт подери! Если все так, с чего им было волноваться? А они волновались — и доктор, и гулкий полковник. Я улавливал, всеми нервными клетками чувствовал какую-то внутреннюю настороженность.
— И кто же эти дамы, — поинтересовался я, — те, что присутствовали при смерти?
— Говорю, помощницы его, — повторил полковник и тут же возгласил: — А, погодите. Кажется, у меня с собой… моя книжица. Вот. — Он вытащил из-за пазухи тонкий блокнотик, полистал, удовлетворенно крякнул и прочитал: — Инга Берг и Крачкова. Они, красотки. Даже под протоколом расписались.
— Крачкова? — вырвалось у меня. — Тамара Романовна?
Он посмотрел на меня исподлобья, потом переключил глаза на блокнот и согласно мотнул головой:
— Точно. Она самая. Вы что, ее знаете?
«Ну вот, — вскричал мой внутренний голос, — что я тебе говорил!»
Что, черт побери, ты мне говорил? И еще раз — черт побери! Я вспомнил и второе имя: конечно же именно про нее, про их третью подругу, рассказывала Наталья! Итак, одна исчезла — или погибла. Другая укатила куда-то далеко за бугор. Думай, Григорий, думай.
— Похоже, наш молодой человек полагает, — услышал я докторский тенорок, — что Вайсман упокоился не от удара. Какие-то у него имеются подозрения.
— Как это, полагает? — вскинулся полковник. — Так покажи ему заключение Ароныча.
Они мне показали заключение. Я продрался через многоэтажные медицинские построения — про всякие там коронарные сосуды, эндокарды и клапаны — к простому и ясному выводу: почивший в бозе Вайсман ушел из бренного мира вследствие внезапной, но вполне научно объяснимой остановки сердца. Однако всю эту анатомическую гладь рябило от мелких камушков, подкидываемых случаем. Уже в машине я немного пожонглировал теми, которые подобрал в лечебнице. Отъезд Ароныча, смахивающий на бегство — от чего? Исчезнувшие и недосягаемые дамочки — свидетельницы смерти. Явление полковника, так кстати ехавшего мимо… Я усмехнулся: «Шел в комнату, попал в другую».
Нескладные странности и совпадения множились вокруг меня, как клетки чайного гриба. Пищи для размышлений прирастало, и все же ухватиться было не за что. Нет, обязательно надо, просто необходимо поскорее отыскать Дарью Мартыновну, пока не сработало еще одно странное совпадение, умчав ее в Крым или в какие-то иные теплые края.
Я завел двигатель, врубил первую передачу, но тут же сбросил рычаг на нейтралку: от больницы через лужайку, неистово махая рукой, трусила женщина — в джинсовых брючках и куртке, под которой алела блузка с пышным жабо. Гладкие волосы были прихвачены широкой заколкой — тоже красной, с жемчужно посверкивающим глазком посередине. Она кокетливо отвела их с лица за плечи, склонилась к окну и порывисто проговорила:
— Ой, как здорово! Думала, что уже не застану.
Я с недоумением уставился на нее. Натужился и лишь через пару секунд узнал кругленькую медсестру, организовавшую наше кофепитие. Костюмчик изрядно преобразил ее, она казалась выше и стройнее. Довольная произведенным эффектом, девушка широко улыбнулась и спросила, не в Москву ли я сейчас направляюсь. Я подтвердил.
— Ой, мне стыдно, — сказала она без тени застенчивости и робости, — но не возьмете ли вы меня с собой? Я там сойду у первого же метро.
Меня не прельщала перспектива развлекать всю дорогу эту, похоже, довольно бойкую девчушку. Но отказать было неловко и некрасиво. Я изогнулся, открыл правую переднюю дверцу и подождал, пока она, обежав вокруг, усядется и пристегнется ремнем.
