– Само дело удалось, но потом… Все не может быть идеально, – сказала Марта и наполнила стакан снова.
– Кончай нарываться, заносчивая стерва. Ты здесь не одна такая. У нас хватает грабителей пенсионного возраста. Да и тех, кто специализировался в той же области, что и ты. Послушай моего совета. Сбавь немного обороты. – Девица снова вылила молоко Марты. – И еще одно. Поскольку ты очень старая, мы не хотим видеть тебя на производстве, будешь трудиться на вспомогательных работах. Мы начинаем в восемь утра, так что приготовь завтрак к семи.
– Подобное решаешь не ты, а надзиратели.
– И мы, и они. Тому, кто ходит к ним и ноет, здесь трудно живется. Понятно? Тебе следовало бы устроить прогулку в баню уже сейчас.
– У тебя просто руки чешутся, – пробормотала Марта.
– Да, будь ты труп, я все равно не дала бы тебе спуску.
Марта закашлялась.
– Тогда так, завтрак в семь часов. До встречи.
Она направилась к двери с высоко поднятой головой и уголком глаза видела презрительную улыбку девицы. Теперь Марте стало ясно, что действительность имела мало общего с тем, что она видела по телевизору или читала в детективах. Здесь приходилось ходить по лезвию ножа.
45
– Так все и должно выглядеть. Почти ничего не осталось, – сказал боцман Аллансон и последний раз прошелся по ангару. На полу стояли большой якорь и ящик пива, на полках лежали пара сетей, несколько спасательных кругов и удочек. Исчезли велосипеды, а также мопеды и два снегохода.
– Слава богу, мы получили оплату в евро, как и хотели. Детские и десятискоростные велики ушли влет, эстонцы радовались как дети, – констатировал Янсон.
– Да, мопеды тоже хорошо пошли, – заметил Аллансон. – У нас здесь снова есть место. Что скажешь о новой вылазке в город? За велосипедами и мопедами, например.
– Да, черт побери. В субботу?
– Я свободен в выходные, надо только навестить матушку в доме престарелых. У нее день рождения. Тогда после этого.
– Но ты же, черт побери, не собираешься поздравлять ее в четыре утра? – ухмыльнулся Янсон.
– Нет, нет. – Аллансон опустил глаза. Его обычно раздражало, когда ему напоминали, что он навещал мать слишком часто. Но он был привязан к ней, и она так радовалась, когда он приходил, даже если забывала об этом на следующий день.
– Я побуду у нее немного, а потом приеду к тебе. Но мне надо что-нибудь ей подарить. Шоколад и цветы так банально.
– Цветы? Нет, их она получит в любом случае. Возьми это. Она выглядит абсолютно новой и только мешается здесь. – Янсон пнул ногой стоявшую на грузовом поддоне черную сумку-тележку.
– Сумку на колесиках? Но она слишком старая, чтобы ходить за покупками.
– Ты разве не понимаешь? Пусть она поверит, что в состоянии это делать, подобное заставляет стариков чувствовать себя моложе. И ты всегда можешь наполнить ее чем-то приятным.
Аллансон с сомнением уставился на сумку-тележку, но тут его лицо расплылось в улыбке.
– У нее до черта всяких одеял, которые валяются повсюду. Персонал уже жаловался по этому поводу, а теперь она сможет убрать их все в нее.
– Именно. Не забудь только сначала вытащить всю макулатуру.
– Конечно, но она должна получить что-нибудь еще, – решил Аллансон.
– Ты же говорил, их лишили булочек и печенья. Купи сдобный батон и пирожных на всю их компанию.
Аллансон восторженно улыбнулся.
– У тебя всегда есть хорошие идеи.
Янсон рассмеялся, закрыл дверь и запер ангар. Они снова сели в машину и проехали по обычному маршруту, мимо мусорных контейнеров и бюро находок.
46
Когда будильник прозвенел полседьмого, Марта вздрогнула. Многие пожилые люди просыпаются рано, но не она – в ее мире это было безбожное время, предназначенное для птиц, преступников и неотесанных юнцов, которые еще не ложились. Она неохотно встала, приняла душ и оделась. Когда надзиратели выпустили ее наружу в семь часов, она поплелась на кухню. Здесь не было никаких кухонных островков или других изысков. Но это было даже к счастью для нее, поскольку в противном случае она просто запуталась бы.
Марта достала молоко и прочие продукты из холодильника и нашла овсяные хлопья и мюсли в шкафу. Чашки и тарелки находились на полках над мойкой, а столовые приборы лежали в ящиках под ней. Зевая, она сварила яйца и приготовила кашу старинным способом, в кастрюле, накрыла на стол и достала хлеб, сыр, ветчину и мармелад. А закончив со всем этим, села на свой стул с чашкой кофе в руке. Но она обошла вниманием Лизу, девицу с жевательной резинкой. Перед ее местом во главе стола не стояло ничего.
Женщины входили одна за другой, и Марта представлялась им. Они здоровались, садились и спокойно ели свой завтрак в тишине. Когда немного спустя с шумом вошла Лиза, все оглянулись. Она явно встала не с той ноги, и ситуация не улучшилась, когда обнаружилось, что, в отличие от других, о ней забыли позаботиться.
– Где моя чашка?
– Наверное, в шкафу, – ответила Марта.
– Тогда принеси ее, – скомандовала Лиза.
– Тарелки находятся на верхней полке, а чашки на нижней. Стаканы стоят на мойке.
Девицы прекратили есть, и в комнате воцарилась тишина. Марта жевала свою кашу, периодически запивая ее кофе. Напряжение явно нарастало, но она была слишком старой, чтобы обращать на это внимание.
– Принеси чашку и поставь все остальное! – прорычала Лиза.
– Пожалуй, я сделаю для тебя это завтра, хотя кто знает. Для меня ужасно важно, как ко мне относятся.
Лиза ударила по чашке Марты так, что кофе выплеснулся на стол, но та, ожидавшая чего-то подобного, спокойно наполнила чашку снова и продолжила есть кашу. Потом она повернулась к своей соседке.
– Она всегда такая несносная по утрам?
Никакого ответа. Кто-то закашлялся, у кого-то ложка со звоном упала в тарелку, и девицы молча обменялись взглядами. В следующее мгновение Марта почувствовала, как кто-то вытащил из-под нее стул, схватил за блузку и дернул вверх.
– Мой кофе! – заорала Лиза.
– Есть еще чай, – сказала Марта и спокойно убрала ее руки со своего воротника.
Девицы перевели дух, потом кто-то сдавленно хихикнул. Затем еще кто-то, и скоро все хохотали в голос. Лиза сверлила Марту взглядом, но та знала, что она ее не тронет. Она правила другими заключенными под угрозой прогулки в баню, но с Мартой все обстояло иначе. Стоило ей привести туда почти восьмидесятилетнюю даму и задать ей взбучку, она сама проиграла бы, и прекрасно это понимала, как и другие.
– Садись и завтракай, а потом я помою посуду, – сказала Марта.
Лиза сделала вид, что не услышала ее, но принесла себе чашку, налила кофе и села. Потом молча сделала себе бутерброд с сыром, а когда закончила есть, встала и вышла из комнаты. Марта спросила себя, когда и как она отомстит.
