Тони – строго говоря, по указке Билла – заказал столик в ресторане «Траттория Террацца», чтобы в зале «Позитано» отпраздновать годовщину свадьбы.
– Где это, на Ромилли-стрит? Меня на порог не пустят. Не там ли они все тусуются? Майкл Кейн, Джин Шримптон
{40} и прочие?
– Не «они», а «мы», – поправил Билл.
– Кто такие «мы»?
– Ты, я, Майкл Кейн, Джин Шримптон.
– Брось, пожалуйста.
– Люди нас знают.
– Нас знают люди в договорном отделе Би‑би‑си. А также двое-трое рецензентов. Не будем обольщаться. Мы – сценаристы.
– Этого достаточно, чтобы для тебя зарезервировали столик.
– Еще не хватало туда звонить и объяснять, что я, как знаменитый сценарист, имею право на обслуживание.
– Поручи это Хейзел.
Так звали их новую секретаршу. После «Барбары» сценаристов замучили телефонные звонки, главным образом с предложениями работы, и они наняли Хейзел, чтобы та сидела на телефоне. В общей сложности девушка была занята примерно полчаса в день, а чем еще можно ее загрузить, они пока не придумали. В однокомнатном офисе работать в присутствии постороннего человека стало невозможно, вот они и вернулись в знакомую кофейню.
– И что она сделает?
– Объяснит, что ты, как знаменитый сценарист, имеешь право на обслуживание.
– А потом я туда приеду, все увидят, что это всего лишь я, – и выйдет конфуз.
– Какой день недели тебя устроит? – спросил Билл.
– Годовщина у нас во вторник. А отметить хотелось бы в субботу.
– Это плохо.
– Почему?
– Для субботнего вечера ты еще недостаточно известен. Переиграй на вечер вторника – и все дела.
Даже во вторник вечером в зале «Позитано» присутствовали знаменитости. Пока Тони и Джун ждали, когда их проводят к столику, на них пристально посмотрел сам Теренс Стэмп
{41}, и Тони сразу задергался.
– Может, пойдем в другое место?
Джун ничего не поняла.
– С какой стати?
– На меня только что посмотрел Теренс Стэмп.
Мик Джаггер в ресторанном зале «Позитано»
– А куда еще ему было смотреть?
– У него на лице все было написано. Он думал: как таких сюда пускают – ни тебе внешности, ни славы?
– Ну спасибо.
Правда, Джун тут же рассмеялась. Тони не приходилось беспокоиться, что жена станет злиться, придираться или дуться. Просто чудо, что их брак, несмотря ни на что, длился уже сто недель и Джун все еще полагала, что новые неприятности создавать не нужно – их и так в жизни предостаточно. В иронических совпадениях и непреднамеренно обидных выпадах она всегда старалась видеть смешное.
Официант, эффектный итальянец в матроске, открывавшей безупречную смуглую кожу, провел Тони и Джун к боковому столику. Их ближайшими соседками оказались две юные светские львицы, слишком прелестные, чтобы переговариваться или есть. Не притрагиваясь к деликатесам, обе курили длинные тонкие сигареты. На длинные тонкие ноги и короткие юбочки Джун старалась не смотреть.
– Заказывать полагается «оссобуко»
{42}, – сообщил Тони, изучая меню.
– Кто тебе сказал?
– Билл.
– И с кем он здесь бывает?
– Понятия не имею.
А почему, кстати, было не поинтересоваться? Тони мог бы узнать кое-что новое о жизни Билла за пределами офиса, репетиционного зала и студийного павильона.
– Как по-твоему, он счастлив?
О личной жизни Билла жена Тони знала ровно столько, сколько ее муж.
– С виду – да, счастлив.
– Но ты никогда не задавал ему этот вопрос?
– У мужчин это не принято.
– А о чем вообще ты его спрашиваешь?
Тони задумался. Он и в самом деле не помнил, чтобы поинтересовался у Билла хоть чем-то, кроме находящегося в работе сценария. Билл – тот все время спрашивал про Джун, а Тони, в свою очередь, лишних вопросов не задавал. Он боялся услышать ответы.
– Да как тебе сказать… Есть ли у него девушка и так далее.
Джун скривилась.
– В чем дело?
– Я же не настолько наивна. Естественно, девушки у него нет.
– Ты поняла?
– Конечно. Хотя и не с первой встречи. Он этого напоказ не выставляет. Как и ты.
– А я-то при чем?
– Хочешь сказать, ты женатый человек?
К их столику подошел эффектный смуглый официант, и они, следуя полученным заранее инструкциям, заказали дыню и «оссобуко». Тони попросил официанта посоветовать им вино. Еще его подмывало выяснить, какой у официанта лосьон, но Джун могла истолковать такой вопрос неправильно.
– Нас интересует одно и то же, – сказала Джун, когда итальянец отошел.
– А именно?
– Да он.
– Кто, официант? Ты серьезно?
– При чем тут официант? Но я, наверное, и во второй раз сделала бы ту же самую ошибку.
– Это не… Почему ту же самую ошибку? Хотя возможно. Надо будет узнать о нем побольше.
– Опять та же история.
Она рассмеялась. Тони смущенно сказал:
– Я сам в себе еще не разобрался.
Джун недоверчиво уставилась на мужа:
– Это правда?
– Правда. Я думал, что разобрался. А потом встретил тебя – и теперь уже ничего не понимаю.
