– Я закажу столик в «Шикиз»
{47}. Им там понравится.
– Кто бы мог подумать, что ты так хорошо знаешь их вкусы…
Он не ошибся. «Шикиз» произвел на них прекрасное впечатление, не в последнюю очередь потому, что работал только до половины девятого; Клайв правильно рассчитал, что ужинать они привыкли в шесть вечера. Если бы за угощение платила Софи, отец с теткой, увидев цены в меню, пулей вылетели бы из-за стола, а так они лишь спрашивали Клайва, точно ли он уверен, что готов ради них на такие расходы, и постоянно благодарили.
– Ты жениться-то собираешься, Клайв? – поинтересовалась Мари, когда они сделали заказ.
– Пока присматриваюсь, – ответил Клайв.
– Молодой еще, – вздохнула Мари.
– А чего присматриваться: вот наша Барбара – девушка на выданье, – сказал Джордж.
– Софи, – поправила Софи. – И я не «девушка на выданье».
– Разве? – удивился Джордж.
– Ну-ка, ну-ка, поподробнее, – сказал Клайв.
– Мне нужно сначала определиться в профессии, а потом уж думать о другом.
– Клайв может и обождать, верно? – обратился к нему Джордж.
– Естественно, могу, – ответил Клайв.
– А тем временем просто поухаживать, да?
– Конечно. Поухаживать – милое дело.
– Ну, вот и договорились, – сказал Джордж.
– Господи, сколько можно, – взмолилась Софи.
– А что мы такого сказали? – Джордж выкатил глаза, намекая Клайву, что разговор у них далеко не праздный.
– Давайте сменим тему, а? – предложила Софи. – Что слышно на работе, папа?
Но отец с теткой не для того выбрались в Лондон, чтобы вести беседы про Блэкпул. Им хотелось узнать, что представляет собой нынешняя постановка, с какими кинозвездами работают Клайв и Софи, а главное – сталкивались ли они вживую с «Битлз». (Клайв приврал, что буквально на днях был на вечеринке и чуть-чуть разминулся с Полом; родственники Софи восхищенно качали головами и долго сокрушались.) Но когда за соседний столик в одиночестве сел «мистер Мэджик» – эстрадный комик-иллюзионист Бек, россказни Клайва тут же отошли на задний план.
– Силы небесные! – воскликнул Джордж. – Я не обознался?
Если это высказывание и было кому-то адресовано, то самому мистеру Мэджику: тот улыбнулся, а потом, заметив Клайва и Софи, театрально поклонился каждому в отдельности.
– Силы небесные! – эхом повторил Бек. – Я не обознался?
Отец Софи зашелся восторженным хохотом, а Софи вспомнила, как он лебезил, когда местная газета поручила своему лучшему фотографу сделать ее снимок.
Через пару минут официанты уже сдвигали столики, чтобы пятеро посетителей могли сесть вместе, и вскоре мистер Мэджик начал показывать фокусы. Ему вскоре предстояли съемки в «Палладиуме» (вечернее варьете), и он решил, что будет не лишне обкатать небольшие, камерные номера прямо сейчас, за едой (Джордж заказал себе камбалу с жареной картошкой, а Мари – копченую пикшу с яйцом). Фокусник заставлял исчезать часы, ложки, вилки, салфетки, а сам не умолкая сыпал прибаутками, и Софи, слушая, как Джордж захлебывается от хохота и восторгов, беспокоилась, как бы отца не хватил второй инфаркт.
Она невольно следила не только за руками, но и за выражением лица Мориса Бека. Как ни удивительно, в моменты расслабленности его черты становились вполне приятными. Как-то раз, еще дома, она смотрела его выступление по телевидению и за нарочитой мимикой (выражавшей то удивление, то смешливость, то ужас) не разглядела никакой привлекательности. Но здесь, в ресторане, он, во-первых, работал вполсилы, а во-вторых – Софи это заметила – постоянно ощущал на себе ее взгляд. Когда он не хлопотал лицом, она видела четко очерченные скулы и глубокие карие глаза. Вдобавок он оказался моложе, чем ей представлялось, – вероятно, где-то до сорока. В отличие от Клайва, он не был красавцем, но Клайв в своем тщеславии всегда помнил, что нравится женщинам. А может, просто считал своим главным достоинством не актерский талант, а внешность и всячески оберегал этот дар судьбы, отчего и не позволял себе такой живости, какую демонстрировал Морис. До Софи вдруг дошло, что Клайв никогда не поднимется к вершинам – по крайней мере, к желанным. Ему хотелось всегда быть только на первых ролях, но на первые роли он не тянул.
– Ребята, можно кое-что спросить? – обратился Морис к Софи и Клайву. – Ваше шоу… это просто шоу?
– В каком смысле? – не поняла Софи.
– Не люблю толкучку. Это я на тот случай, если у вас не просто шоу.
– Ага, я вижу, к чему он клонит, – сказала Мари.
– И к чему же он клонит? – спросил Джордж.
– Сам не понимаешь, что ли?
– Нет, – признался Джордж.
– Папа ведь уже сказал, что не понимает, – вмешалась Софи. – Я, кстати, тоже.
– Неужто? Человек хочет разузнать, собираетесь ли вы пожениться. И если не собираетесь, то…
– Мари! – одернула ее Софи. – Не выдумывай!
– В самую точку, – сказал Морис. – Вы очень проницательны, Мари.
Мари зарумянилась от восторга.
– Дело в том, что… я давно себе говорю: Морис, если эта девушка не занята…
– Даже если шоу – это просто шоу, – заговорила Софи, – у меня может быть постоянный молодой человек.
– Погоди, ты же нам только что призналась, что замуж не собираешься, – возмутился Джордж.
– Он этого раньше не знал.
Клайв отчаянно искал способ вклиниться в разговор. У него было такое ощущение, будто он приехал на Ялтинскую конференцию и беспомощно наблюдает, как другие делят Европу.
– Ну, теперь-то знает, – возликовал Джордж. – Морис, она замуж не собирается. Свободна как птица.
– Может, ей так нравится, – встрял Клайв.
– У тебя был шанс, – указал ему Джордж, – да ты его прощелкал.
– Жаль, что приходится обсуждать это на публике, – сказал Морис, – но, быть может, вы дадите мне свой номер телефона?
Порывшись в бумажнике, он подтолкнул к Софи какую-то квитанцию и авторучку. Софи растерялась. Любым своим действием она бы оскорбила одного из двоих.
– Чего тянешь? – поторопил ее отец. – У тебя сам Морис Бек телефончик просит! А ты вытаращилась, как рыба!
Она записала свой номер, но только для того, чтобы как можно скорее покончить с этой неловкостью. Когда Морис Бек убрал квитанцию в бумажник, Софи испугалась, как бы отец с теткой не захлопали в ладоши, но те лишь толкнули друг дружку локтями в бок.
– Не будем обнадеживаться, – сказала Софи. – Рано еще.
Когда принесли счет, Клайв с Морисом стали вырывать его друг у друга из рук, и Морис в конце концов победил.
