– Боже!
– «Боже, как прекрасно» или «Боже, как ужасно»?
– Ужасно. Кошмар. На публику. Слащаво.
– Я рада, что ты так считаешь.
– И как ты себя повела?
– Сказала, чтобы не дурил. Сказала, что уйду, если он заведет серьезный разговор.
– А потом он сделал тебе предложение, и ты ответила «да».
Софи засмеялась и одновременно повздыхала.
– Вроде того. Но не сразу. Он не умолкал, и я ответила «да», просто чтобы заткнуть ему рот.
– Какая прелесть. Сказка стала былью. Мне придется добавить в эту историю оптимизма, чтобы читательницы «Краш» не побежали совать голову в духовку. Ладно. Чуть-чуть лоска от Дианы – и люди будут счастливы.
– И здесь они, – расстроилась Софи.
– Кто?
– «Люди». Буду ли счастлива я – вот в чем вопрос. Я – живой человек.
– А кто тебя тянул за язык отвечать ему согласием?
– Как бы это сказать… Понимаешь, хотелось осчастливить людей. Когда от тебя каждую минуту этого требуют, сопротивляться трудно.
На деле все обстояло не так. Где бы они ни появились, окружающие встречали их улыбками, просили автографы, шутили. Но никто ни разу не сказал: «Мы просим вас пожениться». Софи понимала, что свадьбой облагодетельствует прессу, но всепоглощающее желание давать людям то, чего они хотят, шло изнутри. Один крошечный шажок в сторону – и все бы срослось: Джим и Барбара, Софи и Клайв, а возможно, вскоре появился бы и ребенок, в параллель к тому, которого она вот-вот должна была родить на телеэкране. Какая-то часть ее натуры желала, чтобы она уже была замужем, уже забеременела, потому что в таком случае все события могли бы удвоиться и принести ей больше радости, чем доступно любой отдельно взятой женщине из плоти и крови или отдельно взятой выдуманной героине. Но этой радости хватило бы ненадолго, потому что под ней не было реальной основы; и тут Софи поймала себя на том, что хочется ей совсем другого.
– Ты его любишь?
– Брось, Диана. Ты уже переросла «Краш», – сказала Софи.
Она сразу поняла, что ее слова прозвучали слишком резко. Это был отнюдь не самый дурацкий вопрос из тех, что задают новоиспеченной невесте.
– Можно хотя бы сказать: «Я не переживу, если мой Джим уйдет к другой»? – спросила Диана.
– Можно, – ответила Софи. – И на этом поставим точку.
«Дейли экспресс» пронюхала насчет помолвки раньше, чем вышел «Краш», и несколько других газет перепечатали этот материал. Еще какое-то издание объявило, что, по сведениям из надежных источников, у Барбары будет мальчик. Приближение нового сезона создавало (по крайней мере, у них самих) такое ощущение, будто на холодном, сыром острове, где они живут, ничего более важного не происходит.
Неделя оказалась волнующей. В четверг Деннису передали, что с ним пытался связаться Том Слоун и просил немедленно перезвонить.
Деннис поднялся со стула.
– Сядь! – скомандовал Билл. – Пусть подождет, мы хотя бы сцену закончим.
Он сел. Понимая, что Билл и Тони держат его за подхалима, Деннис время от времени позволял себе мелкие акты неповиновения, даже если к этому (как сейчас) подталкивали его другие.
– На чем мы остановились?
– Я предлагаю, чтобы в этом месте акушерка высказалась подробнее, – заявила Сандра, акушерка.
На репетициях она в основном предлагала, чтобы акушерка высказалась подробнее; в глазах Сандры акушерка сочетала в себе весь медперсонал, а также психолога, священника, третьего родителя и древнегреческий хор.
– Нет, – отрезал Билл.
– Пардон, меня это не устраивает, – заспорила Сандра.
Деннис опять встал.
– Сядь! – скомандовал Клайв.
Деннис решил, что не позволит больше собой помыкать, да к тому же он все равно не мог сосредоточиться, а потому направился к телефону.
– Ну, так, – сказал он, вернувшись.
– Хорошо или плохо? – спросил Клайв.
– Это с какого ракурса посмотреть.
– Уже страшусь, – сказал Билл.
– Почему?
– Если здесь вопрос ракурса, значит это не может быть чем-то однозначно хорошим. К примеру, повышением ставок.
– Я и не жду от Тома Слоуна внезапной щедрости. Мы ведь подписали контракты.
– Так чего от него ждать? – спросила Софи.
– Понимаете, – опять начал Деннис, – раз он в конечном счете отвечает за выпуск всех развлекательных…
– Я тебя умоляю, – сказал Клайв. – Софи хочет узнать: по какому поводу он тебе звонил?
– Ага, – сказал Деннис. – Ну, так.
– Это мы слышали два часа назад, когда ты вернулся, – не выдержал Тони. – Но пока ничего и не добились.
– Я только что разговаривал с Марсией Уильямс
{58}.
– Не свисти, – сказал Билл. – Что ей нужно?
– Мы не знаем, кто такая Марсия Уильямс, – сказала Софи.
– Мы как раз знаем, – возразил Билл. – Как ты думаешь, почему я сказал: «Не свисти»?
– Я думала, чтобы съязвить. Кто же она такая?
– Личный секретарь премьер-министра. Тебе известно, что о ней говорят?
– Осторожно, – напомнил Деннис. – Мы в стенах Би‑би‑си.
– Не будь таким мудилой, Деннис, – бросил Билл, а потом назло ему заорал: – ГОВОРЯТ, ОНИ ЛЮБОВНИКИ!
– Кто?
– ВИЛЬСОН И МАРСИЯ!
– Очень прискорбно, что я пытаюсь вытянуть качественный сценарий из таких инфантильных умов, – произнес Деннис.
– Выпей яду, – сказал Билл.
– Это правда? – У Софи округлились глаза.
– Считается, что да, – ответил Клайв.
– «Считается, что да», – с презрением повторил Деннис. – Если можно одной фразой выразить бессмысленность сплетен, то эта подойдет как нельзя лучше. «Считается, что правда»… Боже мой.
– Конечно, мы точно не знаем, – подтвердил Клайв.
– Естественно. Иначе это уже был бы факт.
– Но разговоры такие ходят? – уточнила Софи.
– Ходят, – сказал Деннис. – Только не разговоры, а сплетни.
– Не слушай его, – сказал Билл. – Он же не человек. Он – робот.
Денниса это оскорбило.
– Если я, в отличие от некоторых, не проявляю жгучего интереса к чужой личной жизни, это еще не значит, что я робот, – сказал он. – Это значит, что я… приличный человек.
