– А в чем же?
– Мы с Софи считаем, что в проекте должна быть задействована женщина.
– Вот как, – помрачнел Тони. – Женщина. Ну, это не про меня.
– Да, стать женщиной тебе не светит, но сработаться-то с какой-нибудь сможешь?
– Ты уже выбрал подходящую кандидатуру? Таких немного. Мне, во всяком случае, не встречались.
– У Софи есть кое-кто на примете. Некая Диана.
– И что она написала?
– Для радио и телевидения, по-моему, ничего. Она работает в журнале и не чает как вырваться. Но пара сценариев у нее готова – я читал. Совершенно непохоже на твои, но мне кажется, из нее выйдет толк.
У Тони в голове пронеслось: я устарел, закоснел, потерял бессменного соавтора, да еще слишком придавлен тревогой, чтобы обучать тех, кто ни бельмеса не смыслит в сценарном деле. Но – но! – эти мысли он оставил при себе.
Одетая по последней моде, хорошенькая, улыбчивая, Диана по-щенячьи смотрела ему в рот.
Встретились они в офисе, где Билл больше не показывался – сочинять книги можно и дома. В глазах Дианы их офис, должно быть, выглядел центром преуспевающей сценарной корпорации: восседающая за письменным столом Хейзел, несколько телефонов, диваны, проигрыватель… Билл даже приобрел кофе-машину итальянского производства – точно такой же марки, как в баре «Италия» в Сохо. Сейчас и сам Тони вдруг заметил, что вся обстановка смотрится как результат в высшей степени успешного труда солидных людей.
Диана робко огляделась.
– Мне придется войти в долю? – спросила она.
– Только когда твое имя начнет по четвергам появляться в титрах.
– А такое когда-нибудь произойдет? – усомнилась Диана.
– Уж ты постарайся, – сказал Тони. – Мне одному аренда тоже не по карману.
Все утро Тони разъяснял ей, что к чему. Деннис хотел максимального размежевания «Просто Барбары» с «Барбарой (и Джимом)»; он хотел отойти от прежнего формата и расширить актерский состав; он хотел, чтобы и в текстах, и в местах натурных съемок отражался «свингующий Лондон»
{77} и чтобы Барбара не сидела в четырех стенах – он хотел юности, веселья и шика. От Тони все это было весьма далеко, зато Диана досконально знала, куда девушки ходят за покупками, где пьют кофе, обедают, танцуют, знакомятся с парнями. Если бы Деннис, уступив просьбе Тони, дал ему возможность поработать в одиночку, такой сценарист был бы уволен где-то на середине первой страницы.
Но зато у Тони был бесценный опыт. Он знал, что такое бюджет, структура, хронометраж, а потому мог объяснить Диане, почему нельзя снимать ту или иную сцену в одном, в другом и уж тем более в третьем месте. Он знал Барбару как облупленную и мог объяснить, почему она никогда не сделала бы того и не сказала этого. А главное – он знал, что такое уход за ребенком, и мог доходчиво растолковать, почему Барбара практически связана по рукам и ногам. Иными словами, весь его опыт блокировал появление «Просто Барбары». По всей видимости, Билл оказался прав. Идея не лезла ни в какие ворота.
– А зачем вообще этот ребенок? – спросила Диана.
– Так ведь он уже есть – куда мы его денем?
– Нет, я не то хочу сказать… Разве нельзя о нем просто забыть?
– Добрые подданные британской короны ничего не забывают. Но…
А ведь в этом что-то было. Тони ощутил знакомое пощипывание азарта.
– Продолжай. Но?..
– Но что, если это будет совсем не Барбара? – отважился Тони.
– А кто же еще, если называется «Просто Барбара»?
– Ну, кто-нибудь… Нам, конечно, придется изменить название. «Просто Кто-Нибудь». Скажем, «Просто Софи», а? Ни тебе развода, ни Джима, ни младенца Тимоти. Просто девушка, которая строит свою жизнь в большом городе. И спокойно бегает на свидания по вечерам.
– А разве так можно?
– Мы же сценаристы, – сказал Тони. – Нам все можно.
Хотя бы это он усвоил.
22
Выход в свет книги Билла отмечался в Сохо, в верхнем зале одного из тех пабов, куда Тони по разным причинам никогда не совался. На эту вечеринку он пришел вместе с Джун; поднявшись по лестнице, они забились в угол и стали наблюдать за происходящим. Книгу, похоже, ждал оглушительный успех – точнее, самый большой успех, какого только можно ожидать, если половина лондонских книжных магазинов отказывались брать ее на реализацию, а газеты не печатали рецензий. К примеру, редактор отдела культуры и искусства «Дейли экспресс» позвонил Майклу Брауну и предупредил, что его газета намерена бойкотировать не только эту книгу, но и любые другие произведения, которые Браун соберется издавать в будущем. Зато в «Нью стейтсмен» Билла назвали «крупным талантом, неукротимым и беззастенчивым», и даже «Спектейтор» признал, что «люди широких взглядов найдут в этом романе много достоинств». Тони чувствовал, что роман этот ему близок – и в то же время чужд; а еще он стыдился, что отнимал у Билла драгоценное время протечками унитаза и всякой дребеденью. Это все равно как усадить Артура Миллера сочинять рекламу собачьего корма.
– Какие ощущения? – спросила Джун.
– Я доволен, – ответил Тони, глядя, как Билла целует в губы молодой человек, у которого, если Тони не изменяло зрение, были жирно подведены глаза, а шею – этого не увидел бы разве что слепой – обвивало боа из перьев.
– Честно?
– Да. Конечно.
– Многие не прощают друзьям успехов.
– Я не из таких.
– Вот и молодец, – сказала Джун. – Тебя, кстати, это не смущает?
– Что значит «это»?
Джун обвела жестом присутствующих в зале мужчин.
– Вряд ли кому-нибудь из этих парней пришлось сегодня звонить теще, чтобы та посидела с ребенком.
– Нет, не смущает.
– Честно?
– Да. Абсолютно. Я не про тещу и не про ребенка. Извини, если я когда-то создал у тебя превратное впечатление, что меня это смущает.
– Кажется, во мне шевельнулась совесть.
– Из-за чего?
– По моей милости жизнь обходит тебя стороной.
– Я писатель. Жизнь и должна обходить меня стороной, а мое дело – сидеть и наблюдать.
– Значит, ты бы предпочел сидеть там, где интереснее?
– Какая ж это жизнь?
В зал вплыла совершенно лысая женщина в восточном халате; отыскав в толпе Билла, она тоже поцеловала его в губы. Тони так и не решил, доказывает эта сцена или опровергает сделанное им заявление.
Наконец очередь дошла до Тони и Джун; они сердечно пожали Биллу руку. Пару раз Тони встречался с бывшим соавтором в кафе, сетовал на Диану и на пробуксовку нового сериала. Билл вежливо сочувствовал, но особого участия не проявлял: его теперь влекли другие сферы. Он дописывал вторую книгу и уже получил заказ на пьесу для театра «Ройал-корт».
