– Эй, без глупостей! – негромко приказал Грон. – Твои люди живы и вскоре очухаются. А ты передай Горсти Камней, что я жду ее сегодня вечером в «Кривом зубе». Я думаю, трактир ее собственной мамаши – достаточная для нее гарантия ее безопасности?
После слов Грона с громилы можно было ваять скульптуру под модно-креативным названием: «Абсолютно оторопевший». Ну еще бы, о том, что смотрящего Агбер-порта зовут Горсть Камней, знали довольно многие, но вот о том, что под этим именем скрывается женщина, было известно весьма ограниченному кругу лиц. Ну а уж знающих о том, что мать Горсти Камней содержит трактир «Кривой зуб», можно было пересчитать по пальцам одной руки.
– Откуда вы?.. – ошарашенно начал он, но Грон уже обошел его и двинулся вверх по улочке, сопровождаемый Шуршаном и его людьми.
У него до вечера было еще много дел.
Этим вечером в «Кривом зубе» было довольно многолюдно. Вот только внимательный взгляд вряд ли разыскал бы среди множества лиц так уж много завсегдатаев. Нет, завсегдатаи, как им и положено, время от времени появлялись в дверях и даже делали шаг за порог, но затем резко притормаживали, и, окинув испуганным взглядом угрюмые бородатые лица тех, кого они даже в светлое время суток предпочитали осторожно обходить по другой стороне улицы, большинство их предпочли внезапно вспомнить, что этот тихий, спокойный вечерок они собирались провести где-нибудь еще. Так что, хотя на первый взгляд в «Кривом зубе» было так же многолюдно, как и обычно, состав посетителей в этот вечер в таверне был совершенно другой. И еще более верным это утверждение стало после того, как уже на закате двери таверны распахнулись и на ее пороге появились двое посетителей, внешним видом разительно отличающиеся от остальной публики. Первый из вошедших, высокий светловолосый юноша, окинул таверну насмешливым взглядом, небрежно стянул с головы шляпу и широким шагом двинулся через весь зал к столу, стоявшему в углу, практически у самой стойки, который, наверное, вследствие какой-то мистической случайности оказался незанятым.
Едва двое вошедших уселись за стол, как к ним, шаркая ногами, подошла сама хозяйка таверны, Хромая Бигда. Мазнув по столу засаленной тряпкой, что, впрочем, никак не отразилось на его состоянии, Бигда ощерила щербатый рот в странном оскале, в котором только завсегдатаи таверны могли бы узнать улыбку ее хозяйки, и, шепелявя из-за когда-то давно выбитых зубов, произнесла:
– Чего изволите, ваша милость?
– Пива… и дочку! – заявил юноша. – И то и другое побыстрее, пожалуйста!
Таверна замерла. Это была уже наглость, Даже не всем присутствующим в таверне было известно, что глава всех портовых воров по прозвищу Горсть Камней является не просто женщиной, но и дочерью владелицы «Кривого зуба», но те, кому это было известно, совершенно ошалели от подобных слов. Тем более что свидетелей разговора Грона с громилой на той узкой улочке здесь вроде как видно не было.
В зале таверны повисла напряженная и очень недобрая тишина. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем из кухни послышался стук каблуков. Он приближался, становился громче, а затем из дымного марева вынырнула женщина средних лет, с довольно простым, но добрым и спокойным лицом, одетая в слегка поношенное, но чистое платье, изрядно застиранный, однако еще не потерявший форму передник и белый, вернее даже белесый, чепец, с подносом в руках. Дробно грохоча каблуками деревянных сабо, она торопливо подскочила к столу, шваркнула на него поднос и проворно бухнула перед Гроном и Шуршаном по паре кружек, увенчанных белой шапкой пены.
– Чего еще изволите, ваша милость? – по-служаночьи приторно улыбнувшись, поинтересовалась она.
Грон усмехнулся:
– Больше ничего, Горсть. Присаживайся. Рад знакомству.
На лице мнимой служанки тут же возникла гримаса досады. Она зло зыркнула на Грона и, сдвинув на угол стола поднос, с совершенно уже другим выражением лица уселась за стол.
Пару мгновений они молча разглядывали друг друга, а затем Горсть Камней сердито буркнула:
– Что надо, ваша милость?
На этот раз вполне привычное уху обращение в ее устах прозвучало почти издевательски. Грон нахмурился и едва заметно качнул головой.
– Не хами мне, Горсть, те из твоих соратников, кто рискнул нахамить мне в Загулеме, потом очень пожалели об этом… некоторые до сих пор жалеют, надо сказать.
– В Загулеме? – Горсть Камней недоверчиво уставилась на Грона, затем ее взгляд переместился на Шуршана, и она насмешливо осклабилась. – А это, значит, тот самый знаменитый Шуршан? Игил! – вдруг рявкнула она во все горло.
– Да, Горсть! – Перед столом мгновенно возник тот самый громила, с которым Грон днем разговаривал в переулке.
– Так как, ты говоришь, этот белокурый мальчик звал своего телохранителя? Шебуршок?
– Д-да… вроде…
Горсть Камней размахнулась и со всей силы отвесила своему подручному увесистую затрещину. Грон даже подивился, как женская рука смогла нанести такой удар. Мужика аж чуть отбросило в сторону.
– Ты тупой, Игил. Причем намного тупее, чем я раньше думала, понятно? – заявила Горсть громиле, ухватившемуся за ухо.
А Грон сгреб со стола кружку, сдул пену и, сделав большой глоток, добавил:
– Ну а я тебе о чем днем говорил?
Таверна на мгновение замерла, не зная, как реагировать, но тут лицо Горсти расплылось в. такой усмешке, что уже одно это породило легкие смешки за соседними столиками. А когда Горсть весело, звонко, будто добропорядочная мать многочисленного семейства, залилась тонким, высоким смехом, весь зал Дружно грохнул.
Отсмеявшись, Горсть Камней подтянула к себе одну из двух лишних (ну или запасных) кружек пива, которые сама же и поставила на стол, и, сделав щедрый глоток, уперла в Грона тяжелый взгляд.
– Итак, чем же это я так заинтересовала графа Загулема, что он напросился на встречу со мной?
Грон соразмерно отхлебнул в ответ и задумчиво спросил:
– А ты уверена, что это именно то место, где стоит обсуждать такие вещи?
Горсть Камней повела взглядом по многолюдному залу, чуть сморщила лоб, а затем решительно поднялась:
– Шакиф!
– Да, Горсть! – Перед столом на смену куда-то испарившемуся Игилу тут же нарисовался довольно щуплый, но чрезвычайно юркий мужичок, внешность которого, если бы это происходило на Земле, Грон бы отнес к явному кавказско-средиземноморскому типу.
– Когда гости прикончат первую кружку, проводи их в мою светелку, – чуть усмехнувшись, приказала Горсть Камней. – И организуй, чтобы матушка доставила туда все, что я люблю. Ну и что гости закажут сами.
– Конечно, Горсть. – Шакиф расплылся в улыбке столь широкой, что, если бы ему в этот момент поднесли бутерброд из разрезанного вдоль батона, он мог бы отправить его в рот целиком, не откусывая.
Когда Горсть скрылась в дымном мареве кухни, Шуршан поспешно потянулся к кружке, но Грон придержал его руку:
