– А у меня еще выход.
– Значит, до послезавтра.
В этот момент в клубе появился мужчина высокого роста, интересный, с ранней сединой на висках, которая ему шла. Его лицо показалось Монти знакомым. Мужчина окинул зал внимательным взглядом и направился к столику, за которым сидели они с Нечаевой. Та поспешно поднялась.
– Тебе нельзя здесь бывать, – скороговоркой сказала она мужчине. – Рискуешь своей репутацией.
– Так ради тебя же, – улыбнулся тот. И тут Монти его узнал. Видел как-то в популярном политическом ток-шоу. Господин агитировал за… Вот память! Все они обещают одно и то же, попробуй тут разобраться! Да и надо ли?
Мужчина скользнул по нему безразличным взглядом и спросил у Нечаевой:
– Ну что? Рабочий день закончен?
«Вот, значит, как», – усмехнулся Монти. – «Дамочка вешает ему лапшу на уши. Работаю, мол. А сама прицеливается к красивым мальчикам. А если намекнуть?». Он промолчал. Монти уважал чужие чувства, а ему показалось, что мужчина к Нечаевой неравнодушен.
– Да. Поехали.
И Нечаева с безразличным лицом кивнула Монти: пока, мол. И направилась к дверям. Он разозлился. Поставила на место, значит. Дала понять, что любовь, за которую заплачено – это второй сорт. На вес. А товар штучный надо беречь. «Тебе нельзя здесь бывать. Рискуешь репутацией. Ах, ах, ах! Вы только подумайте!».
В эту ночь он ехал один. Домой. В плохом настроении. И ему вовсе не хотелось тащиться завтра в какой-то дачный поселок, за сто километров от Москвы. Но он должен был это сделать…
…Он только что проехал Ново-Иерусалим. Железнодорожную станцию. На обочине голосовала девушка. Невысокого роста брюнетка, худенькая, симпатичная, в джинсах и яркой «ветровке». За спиной у девушки висел набитый рюкзак. Туристка? Монти притормозил. Девушка тут же подбежала к его машине.
– Вам не говорили, что нельзя садиться в машину к одинокому мужчине? – спросил Монти, высунувшись в окно. – Он может оказаться маньяком.
Девушка слегка растерялась, потом улыбнулась:
– Ну и пусть!
И полезла на переднее сиденье.
– Эй, полегче! Я вас еще не приглашал!
– Ты что, остановился, чтобы прочитать мне нотацию? Я тронута. Но хотелось бы еще и до дому добраться.
Она пристроила рюкзак в ногах и вытерла мокрый лоб:
– Фу-у… Спасибочки. Теперь можно поговорить и о маньяках.
Монти улыбнулся. Ему нравились люди с чувством юмора.
– Куда едем? – спросил он.
Девушка назвала поселок, куда направлялся он сам. Монти еще раз улыбнулся. Интуиция его не подвела.
– К бабушке? – спросил, когда машина тронулась.
– К дедушке.
– А серьезно?
– Серьезно. В деревню, к дедушке. Продукты везу. И проведать. Электрички идут только до Ново-Иерусалима. Окно, – объяснила она. Монти пригляделся. А ничего! То есть, ничего особенного, но все, что на ней надето, ей идет. Девушка почувствовала его взгляд и спросила:
– Ну и как?
– Вполне.
– Так может, познакомимся?
– Монти.
– Что?
– Это мое имя.
– А серьезно?
– Серьезно. Сценический псевдоним. Но я с ним уже сросся.
– Ты – артист?
– Артист. Особого жанра.
– А именно? – спросила она с интересом.
– Я стриптизер, – спокойно сказал он. И подумал: сейчас начнется.
Она удивленно округлила рот. Некоторое время его рассматривала, потом протянула:
– Я думала, они други-и-е.
– Что, в твоей жизни еще не было ни одного стриптизера?
– Не было, – честно призналась она.
– Ну что ж. Когда-то все случается впервые.
– У тебя, наверное, было много женщин.
– Наверное, – пожал плечами Монти.
– А к нам в деревню зачем?
– По делам. Послушай, быть может, ты знаешь. Вернее, твой дедушка. Меня интересуют Новинские. Двадцать пять лет назад у них в вашей деревне была дача.
– Новинские? Нет, никогда не слышала.
– А твой дедушка давно там живет?
– Он никогда оттуда и не уезжал. С тех пор, как родился. Поначалу это была деревня. Я ее так и называю. А теперь говорят: дачный поселок. Деревенских почти не осталось. Мой дедушка да бабка Маша. В основном дачники. Вот здесь – налево.
– Спасибо. Слушай, мне повезло! Что я тебя встретил. Заблудился бы.
– А может, это судьба? Кстати, я не представилась: Надя.
– Хорошее имя.
– Мы могли бы встретиться. В Москве.
«Не могли бы», – подумал он, но кивнул:
– Конечно!
– Я дам тебе свой номер телефона.
Он кивнул еще раз.
– А ты мне свой дашь?
Он кивнул и в третий раз. В его записной книжке Надь примерно с десяток. А может, и больше. Надо бы сделать ревизию и отсеять тех, кто остался в далеком прошлом. Если она позвонит, долго будет думать: а кто это? А ведь придется с ней куда-нибудь сходить! И накормить ее ужином. И оплатить счет. Это было бы забавно! Потому что ему это не нужно. Ну, совсем не нужно. Он абсолютно спокоен.
– Почему ты улыбаешься? – спросила Надя.
– Я улыбаюсь своим мыслям.
– Получается, что я напросилась? Как все?
– Именно.
– Тогда почему ты не откажешь?
– Не умею.
– Тогда как же ты выкручиваешься?
Он рассмеялся:
– Разговор зашел не в то русло. Давай-ка свернем.
– Вот здесь – направо.
Некоторое время ехали молча. Он увидел дома, стоящие на горе, и спросил:
– Она?
Надя кивнула. Он покосился на девушку и спросил:
– Я тебя чем-нибудь обидел?
– Да! Вот почему так? Ждешь, ждешь его, принца на белом коне, а потом оказывается, что на него очередь! И ты в этом списке – последняя с конца!
– Я не принц. Внешность обманчива. В душе я уродливый и мрачный.
– Но хотя бы помечтать?
Монти промолчал. Машина въехала на гору.
– Который твой дом? – тихо спросил он.
– Третий от колодца.
– А бабка Маша где живет?
– Предпоследний в этом же ряду. Под красной крышей. Только краска давно уже облупилась.
Монти остановился у третьего от колодца дома.
