– Хватит острить, – нахмурился Аркадий. – Или я подумаю, что ты не умеешь пить.
– Кто? Я? Это мы еще посмотрим, кто не умеет!
Аркадий вылез из машины и направился к узкой калитке, возле которой висел домофон.
– Аркадий Кирсанов, – сказал он в динамик, и створки глухих железных ворот тут же поехали в стороны.
Аркадий уселся обратно за руль, и «Инфинити» торжественно въехал на участок. Он оказался довольно большим, к дому вела аллея из аккуратно подстриженных туй. Лето выдалось жарким, поэтому некоторые засыхали. Будто по аллее прошелся хулиганистый пацан с коробкой спичек, зажигая их и тыкая наугад в густую зелень.
Матвей Ильич встречал их лично. Выкатился на крыльцо и расплылся в широкой улыбке. Ни дать ни взять, владелец пивнушки, к которому пришли любимые клиенты. Вид у Калязина был, прямо скажем, непрезентабельный.
– Сразу видно, что родственники вы дальние, – пробормотал в спину Аркадию Базаров. – Надеюсь, Леночка не в папку пошла.
– Заткнись, – сказал Аркадий еле слышно, не оборачиваясь.
– Ну, вот и гости дорогие! Ай, Аркаша, как вырос! Да возмужал! Дай-ка я тебе обниму! – пропел Матвей Ильич и раскрыл Кирсанову-младшему свои объятия. – А друг твой чем занимается? – спросил он, отстранившись. Взгляд у будущего мэра стал суровым. Белесые брови сошлись домиком: нуте-с, нуте-с? И кто к нам пришел?
– Евгений Базаров будущий нейрохирург, – представил Аркадий. – Его взял к себе в интернатуру известный профессор, светило медицинской науки. Евгений очень талантлив, Матвей Ильич.
– Это дело, – одобрительно сказал Калязин. – Милости прошу в дом. Жена с дочкой заждались. И стол уже накрыт.
– Я только коробку из машины возьму. Папины подарки, – задержался было на крыльце Аркадий.
– Не суетись, – величественно придержал его за плечо Калязин. И крикнул: – Вася! Коробку из машины прими!
Откуда-то появился Вася, судя по комплекции, то ли телохранитель, то ли вышибала.
– Там еще сверток на заднем сиденье. С папиной книгой, – сказал Аркадий. Коньяк он предварительно положил в посылку.
– И книжку захвати, – велел Васе Матвей Ильич. – Ну, к столу, – он слегка подтолкнул Аркадия в спину.
– «Нейро»-то зачем? – еле слышно спросил у того Женька.
– Не лезь. Я знаю, что делаю.
Женщины Калязины сидели на диванчике, на просторной и светлой веранде. При виде гостей мать и дочь дружно вскочили. Младшая засмущалась. Если Дуся Кукшина была страшненькая, то Леночка Калязина просто никакая. Не худая и не толстая, лицо без косметики, блеклое и простенькое, светлые волосы собраны в хвост, руки очень белые, с аккуратным, неброским маникюром. Сразу было видно, что Леночка не стоит у плиты и посуду не моет. Еще по ее виду смело можно было сказать, что она круглая отличница. Хорошая, послушная девочка, которая честно отрабатывает фамилию Калязина. Отрабатывает в институте и в разных кружках, все остальное за нее делает прислуга. Леночке можно было дать лет семнадцать, хотя на самом деле на днях исполнялся двадцать один год.
– Вот, Леночка, узнаешь? – Матвей Ильич по-родственному хлопнул Аркадия по плечу. – А ведь когда-то играли вместе!
Леночка во все глаза смотрела на Кирсанова. У себя в провинции она привыкла совсем к другим мужчинам. Аркадий был не то что на голову выше, он словно сошел со страниц глянцевого журнала, который Леночка тайком держала у себя под подушкой. И то сказать, почти все свои вещи Аркадий покупал за границей, сам он давно уже перестал замечать, что одет не так, как другие, но другие-то сразу это замечали!
– Боже! Как похож на дядю! – с чувством сказала жена Калязина.
– Вот что значит порода! – подхватил тот. – Павел Петрович известный сердцеед! Мечта всех наших барышень, ну и дам, само собой.
– Он тоже мечта, – с улыбкой сказал Базаров, тронув Аркадия за плечо.
– Ах да! Это мой друг, Евгений Базаров, – спохватился тот. – Будущий нейрохирург.
– Ну, за стол! – Матвей Ильич плотоядно потер руки. – Что будем пить, молодые люди?
– Я за рулем, – с улыбкой сказал Аркадий, присаживаясь за стол. Базаров сел рядом.
– Ты к кому в гости приехал? – слегка обиделся Калязин. – Нешто ты думаешь, что в моем районе тебя кто-нибудь остановит, чтобы документы проверить? Номера твоей машины давно уже разосланы по всем постам. Нет, ты меру, конечно, знай, не бузи, но езжай повсюду спокойно. Главное, чтобы ровно.
– Тогда я бы выпил коньячку. Чуть-чуть. Там, в посылке была бутылка «Хеннесси»…
– Что мы, «Хеннесси» не видали? У нас так сказать, весь ассортимент.
– Это подарок от папы. Он вам очень благодарен, Матвей Ильич. Там еще Фенины пирожки и соленья.
– А книги? – жадно спросила Леночка. – Дядя Коля ведь у нас писатель!
– Как он мог не прислать вам свою новинку? – Аркадий взял в руки нож и принялся делать себе бутерброд с икрой.
Леночка смотрела во все глаза, хотя ничего такого особенного Аркадий не делал. Но надо было видеть, как он держал в руках нож и кусок хлеба! С таким изяществом ел только один из знакомых семейства Калязиных: ПП, он же Павел Петрович Кирсанов. Хотя тот и не баловал их своими визитами, но зато каждый из них настолько запоминался, что его обсуждали еще с год. Теперь за столом сидела двадцатитрехлетняя копия ПП. Те же белокурые волосы, породистый нос и высокий лоб, такие же большие красивые глаза, взгляд глубокий и загадочный. У ПП он был таким из-за перенесенных страданий, глаза же Аркадия просто были темными, и глубину его взгляду придавал необычный цвет радужной оболочки, карий, со сгустками черного. Словно в куске темного янтаря запеклась кровь.
Евгений Базаров с улыбкой наблюдал за Леночкой. На него она почти не обращала внимания.
– А позвольте я вам, Елена Матвеевна, рыбки положу? – неожиданно сказал он и потянулся к блюду с рыбным ассорти. – Вам семужки или осетринки?
– Пожалуйста, белой рыбы. – Леночка встретилась с ним взглядом и засмущалась. Базаров же не собирался отпускать ее глаза, в которые смотрел, не отрываясь. – Вы учитесь? Или уже работаете?
– Я… – Леночка нервно сглотнула. – Учусь. Перешла на пятый курс.
– И на кого учитесь, позвольте спросить?
– Леночка учится в инязе, – бодро ответила за нее мать. Такая же блеклая женщина, но уже довольно располневшая.
– Замечательно! – с чувством сказал Базаров и положил себе в тарелку три куска осетрины. Аркадий так и не понял, к кому это относится, к Леночке или к осетрине? Она, то есть осетрина, право слово, была хороша, нежная, бело-розовая, с желтым кружком посередине, вокруг хряща.
