– Базаров! Сколько лет, сколько зим! Ну, как ты?!
– Нормально, – сдержанно ответил Женька, отцепляя ее руки.
– Говорят, ты на врача выучился?
– Ну, раз говорят…
– А почему мое предложение дружить проигнорировал?
– Какое предложение? – удивился Женька.
– Я тебе в Фейсбук написала.
– Да ты что?! Умеешь пользоваться Инетом?! Я думал, твой предел – ларек «Пиво-воды» на улице Спартака. А ты гляди-ка! Освоила смартфон! Сама или репетитора наняла?
– Все такой же!
– И ты… – Женька окинул ее внимательным взглядом. – Все такая же. Несмотря на то, что в Фейсбуке отметилась. Лучше бы ты этого не делала. Ты для Фейсбука не приобретение, а скорее потеря.
– Дурак!
– Вот и отвали, – грубо сказал Базаров.
– Зачем ты так? – укоризненно покачал головой Аркадий, когда они сели в машину.
– А как? Записаться к ней в друзья и переваривать тупой бред, которым она живет? Да у меня рак мозга будет буквально через месяц! Она же редкая дура! И к тому же б…
– Ты с ней тоже, что ли?
– Господи, ну кто по пьяни не делал глупости! Да еще в семнадцать лет!
– Тогда это жестоко.
– Поехали домой, – сердито сказал Женька. – А то мы всех местных шлюх в машину соберем, по твоей доброте, – ехидно добавил он.
– И как ты умудрялся скрывать правду от своих родителей?!
– Это потому что я сифилис не подхватил. Или гонорею. Стоило читать медицинские энциклопедии! А мать, что мать? В дневнике «пятерки», значит, хороший мальчик! Появилась «двойка», не «Женька, зараза, где ты шлялся допоздна?», а «Ой, почему же ты не выучил, сыночек, не успел, должно быть, вам ведь так много задают». Родители обо всем узнают последними, запомни. А если быть осторожным и хорошо учиться, не узнают вообще. Вспомни девушку-диабетчицу в ночном клубе. Она ведь тоже пошла к подруге кино смотреть. А теперь все в шоке. Умерла в туалете.
– Вспомнил! – Аркадий передернулся. – А если дядя Паша прочитал последнюю заметку в Инете? О том, что нас полиция разыскивает?
– Будем надеяться, что обойдется.
…На следующий день Базаров сказал родителям, что уезжает. Те растерялись и откровенно расстроились.
– Как же так, Женечка? – плакала Арина Власьевна. – Столько не был, и… какие-то два дня…
– Мам, ну ты пойми, мне ехать надо, – виновато говорил Женька, собирая при этом вещи. – Я вас увидел, узнал, что дома все в порядке. Вы обо мне тоже все узнали. – Он кинул насмешливый взгляд на Аркадия. – Я тебе буду звонить каждую субботу, – клятвенно пообещал он.
– Я ведь ждать буду, Женечка, – вздохнула Базарова. – А ты, как всегда, забудешь.
– Ну, сама позвони!
– А если ты не ответишь? Ты ведь знаешь, что со мной будет.
– Знаю: истерика. Мама, ну сколько можно?! Я взрослый мужчина, у меня своя жизнь. Я вполне способен решать свои проблемы. Да я с семнадцати лет на это способен!
Базарова не выдержала и зарыдала. Василий Иванович сурово молчал. Вышли на улицу, к машине.
– Ну, ты-то меня понимаешь, папа? – вопросительно посмотрел на него Женька.
– Я, сынок, понимаю, что тебе с нами скучно, – вздохнул Базаров-старший. – Девушка-то есть у тебя? – Арина Власьевна перестала плакать.
– Есть, папа, – невозмутимо ответил Женька.
– А когда женишься-то?
– Женюсь… Когда-нибудь.
– Внуков хотелось бы увидеть.
– И мне тоже. Я в том смысле, что не надо на меня давить.
– Как ты сказал? Давить? – удивленно посмотрел на него отец. – Да мы с матерью только спрашиваем. А ты хочешь – отвечаешь, не хочешь – так и не отвечаешь.
– Ну! Разборки начались! Все, я поехал!
И Женька сердито полез в машину.
– До свидания, – вежливо сказал Аркадий, пытаясь сгладить неловкость.
Арина Власьевна подошла к нему и неожиданно вдруг крепко обняла. Прижалась и заплакала. Аркадий растерялся. Базаров смотрел на это, нахмурившись, но из машины не выходил. Наконец Арина Власьевна отпустила Кирсанова и размашисто перекрестила «Инфинити»:
– С Богом!..
Разговор у друзей не клеился. Каждый думал о своем. Аркадий, например, о том, как сложилась бы его жизнь, если бы мама была жива.
На знакомой развилке Аркадий спросил:
– Куда? Направо или налево?
– Ты хочешь увидеть Катю?
– А ты разве не хочешь увидеть Нету?
Базаров молчал, и Аркадий повернул не к Марьино, а к даче Неты Одинцовой. Достал из кармана мобильник и набрал Катин номер.
– Странно… Не отвечает… – Он протянул мобильник Женьке: – Набей-ка эсэмэску. Мол, через полчаса будем. Перезвонит, должно быть.
Катя не перезвонила.
Когда они подъехали, ворота были закрыты.
– Дома их, что ли, нет? – удивленно спросил Аркадий.
Они оставили машину на улице и вошли на участок через калитку. Нета лежала у бассейна. Она была причесана и накрашена, следовательно, ждала гостей. Увидев их, она встала с шезлонга. Сказала с растяжкой:
– Приве-ет… Так ты передумал, Женечка? Раз ты здесь?
– Нет, я надеялся, что ты образумилась. И тебе больше не нужен врач, чтобы смерть твоей тетки выглядела естественно.
– С чего это вдруг я должна передумать? – удивленно посмотрела на него Нета.
– Такое чувство, как совесть, тебе знакомо?
– Совесть? А это где? – насмешливо спросила красавица.
– Ну, так и я остался при своем мнении.
– А зачем тогда приехал?
– Я приехал с Аркадием. Где Катя?
– Она в своей комнате. Я ее заперла после того, как прочитала вашу эсэмэску.
– Ты что сделала?! – потрясенно сказал Женька.
– Поскольку наши родители умерли, то я, как старшая сестра, за нее отвечаю. Что ты от нее хочешь? – набросилась Нета на Аркадия. – Она вчера весь день из-за тебя ревела! Она же девочка еще, неужели непонятно?! Первая любовь и все такое. Я тебе не позволю сделать с ней то же, что сделали со мной!
– Ничего плохого я не делал, – пробормотал растерявшийся Аркадий.
– Да? Уверен? Тогда почему она плачет?
