Интересно, что за фигня тут происходит? На заговор спецслужб это уже не похоже. На перевалочную базу Медельинского или любого другого наркокартеля тоже.
У прежних версий оказался слишком мелкий масштаб.
Фигня, которая творилась со мной, носила явно большие размеры.
К правой руке был прикреплен какой-то датчик, но аппаратура в комнате по-прежнему отсутствовала. Blue tooth штуковина, посылающая данные куда-то еще.
Работала она неплохо, и за моим состоянием явно кто-то следил, потому что уже через пять минут после моего пробуждения в комнату явились Полсон с майором.
Судя по тому, что у них с собой были стулья, они явно настроились на долгую беседу.
– Я хочу курить, – сказал я. – Догадываюсь, что вы собираетесь мне что-то сказать, но я лучше понимаю слова, когда не страдаю от отсутствия в моем организме никотина.
Полсон посмотрел на майора.
Майор посмотрел на Полсона.
Полсон вытащил из кармана начатую пачку моих сигарет и зажигалку. Майор освободил мою левую руку.
Пока они рассиживались по стульям, я закурил. Первая затяжка, как это обычно случается после долгого перерыва, принесла легкое головокружение, и это было хорошо. Курильщики меня поймут.
– Пепел куда стряхивать? – спросил я.
– На пол, – сказал майор. – И учти, что больше сигарет у нас нет.
– Бедно живете, господа плантаторы, – сказал я.
Мы опять разговаривали по-английски.
– Расскажи нам о себе, – сказал Полсон.
– Что именно? – спросил я.
– Все.
– Это займет какое-то время.
– Неважно, – сказал Полсон.
– Но потом не говорите, что я вас не предупреждал, – сказал я и принялся за рассказ.
На самом деле обычный человек, к коим я всегда относил и себя, может не так уж много рассказать о первых двадцати трех годах своей жизни. Не так уж много в ней происходит достойных упоминания событий.
Родился, ходил в детский сад, учился, дружил, влюблялся, дрался, спорил, мечтал…
Попробуйте сами. Едва ли вы сможете растянуть этот рассказ на три с половиной часа, даже при условии, что вам удастся вспомнить несколько особо примечательных эпизодов.
Мне удалось.
Потому что я вредный.
За это время я выкурил еще две сигареты, стряхивая пепел на пол, как и было предложено. Я еще и окурки тушил о белую стену, но у моих гостей столь варварские действия не вызывали никакого раздражения.
Они слушали. Слушали очень внимательно, как будто я им теорию относительности обосновывал. Или являл откровение новоявленного пророка.
Когда я закончил, они обменялись многозначительными взглядами, но разговаривать между собой на суахили все-таки не стали.
– Итак, ты не разведчик? – спросил майор.
– Нет.
– Но все принимали тебя за разведчика?
– Глупо получилось, правда?
– Холден – идиот, – сказал майор. – Я всегда это знал. Человек, который попадает в одну и ту же ловушку четыре раза и все же с завидным упорством продолжает лезть в джунгли, не может не быть идиотом.
Упс, подумал я. Значит ли это, что с Холденом процедура, давшая сбой на мне, сработала уже четырежды? И если бы она подействовала и в моем случае, я был бы уже на побережье, мог бы валяться на пляже, попивать холодные коктейли и продолжать строить из себя русского шпиона?
И что именно сделала бы со мной эта процедура?
– Ты знаешь, что здесь происходит? – спросил Полсон.
– Это вопрос на миллион, – сказал я. – Никто не знает, что здесь происходит. Кроме вас двоих, очевидно. Иначе представители всех разведок мира не протирали бы штаны на побережье. И, как я догадываюсь, не только на побережье.
У меня к этой парочке тоже накопилось много вопросов, но я почему-то думал, что отвечать они откажутся.
– Ты знаешь, что являешься единственным человеком, на которого не подействовала процедура ментальной блокировки?
– Теперь знаю, – сказал я.
А вот уже и термины из научно-фантастической литературы в ход пошли. Интересно, а бластеры у них есть?
– Мы даже на некоторое время готовы были предположить, что ты не являешься человеком, – сказал Полсон.
– Чужой против хищника, – сказал я. – Кто бы ни победил в этой войне, человечество в любом случае проиграет.
Оказалось, они не видели этого фильма и не читали рекламного слогана. Или у них просто чувства юмора нет.
Потому что ни один из них даже не улыбнулся.
– И что ты знаешь о Чужих? – спросил майор.
– А вам не интересно, что я знаю о хищниках? – спросил я.
– Он шутит, – сказал Полсон. – Он человек. По крайней мере насколько об этом позволяет судить наше оборудование.
Шикарно, как сказал бы Эрик Картман из мультфильма «Южный парк». Эти ребята на полном серьезе сомневаются в том, что я человек? Куда я попал и где мои вещи?
– Ты создаешь нам проблемы, – сказал Полсон. – Майор предлагает убить тебя.
– Логичное решение, – сказал я. – Нет человека, нет и проблемы. Майор отнюдь не оригинален.
– И тебе не страшно, что мы тебя убьем?
– Нет. Ни капельки.
– Почему?
– Потому что если бы вы хотели меня убить, то уже давно бы убили. А мы тут сидим и разговоры разговариваем. И даже сигареты вернули.
– Я все еще настаиваю на своем предложении, – сказал майор. – Так будет проще.
– Этот человек – феномен, – сказал Полсон. – Мы не можем так просто забыть о нем. И проще все равно уже не станет.
– Ага, – сказал я. – Я всегда знал, что представляю ценность для науки. Давайте не будем меня убивать, а?
– Он просто какой-то долбаный мутант, – сказал майор. – Случайность. Ошибка природы.
– Полегче на поворотах, – сказал я. – Сами вы ошибки.
– Вы представляете, какую ценность могут представлять результаты исследования его мозга, если нам удастся вычислить эту мутацию и повторить ее?
– Генетические эксперименты в Альянсе запрещены.
– Расскажите об этом военной разведке.
Разговор с каждой новой фразой становился все интереснее. Мне даже не хотелось его прерывать. Что еще нового я могу узнать об Альянсе и его военной разведке?
– Я не представляю, как из этого можно сделать оружие, – буркнул майор.
– Но это не значит, что военная разведка будет придерживаться одних с вами взглядов.
– И что вы предлагаете?
