– Видимо, ты от своего государства не в восторге.
– Для того чтобы находиться во Вселенной неудачников и восторгаться социальной политикой Альянса, нужно быть как минимум сумасшедшим, – сказал Бивис. – Но сумасшедших тут нет, так как они подлежат внеочередной утилизации.
– А как же право на жизнь и медицинское обслуживание?
– Ты смешной, – сказал Бивис. – Кем ты работал на Земле?
– Программистом.
Эту версию мне посоветовал полковник Визерс. Мало кто понимает в работе программистов, сказал он, так что тебе удастся избежать лишних вопросов относительно работы. Кроме того, программисты и здесь обладают имиджем людей немного не от мира сего, и пробелы в знаниях, которыми владеет большинство людей, не вызовут повышенного интереса.
– И тебя уволили? – удивился Бивис. – Что ж ты натворил?
– Ничего. Попал под сокращение штатов.
– Видимо, экономика Альянса катится в полную задницу. В принципе тенденция прослеживалась уже давно, но теперь процесс перешел в критическую стадию.
А вот того, что программистов тут увольнять не принято, мне полковник Визерс не говорил.
– В Конституции Альянса написано про ценность человеческой жизни, но эта конституция слишком далека от Вселенной неудачников, и что именно там было написано, уже мало кто помнит. А ты думал, здесь все так благостно, как об этом говорит пропаганда?
– Я не верю пропаганде, но… Не до такой же степени.
– Именно до такой, – сказал Бивис. – Администрации Альянса на нас наплевать. Они задекларировали права и свободы и соблюдают букву этой декларации, наплевав на дух. Впрочем, так оно обычно и происходит. Как только политическая система становится устойчивой и стабильной, обещанные и соблюдаемые когда-то права и свободы летят к чертям. Альянс уже вошел в эту стадию. А в Империи никаких свобод отродясь не было.
– Ты анархист, что ли?
– Типа того. Самая древняя цивилизация галактики – это скаари. И у них вообще нет централизованного правительства. Думаешь, это случайно?
– По твоему мнению, постоянные междоусобицы лучше?
– Лучше, чем что? – спросил Бивис. – Если сравнивать с жизнью на Земле – наверное, нет. Не лучше. Но отсюда все видится немного по-другому, скоро ты и сам это поймешь.
– Сколько ты уже здесь, ветеран?
– Почти год, – сказал Бивис. – Достаточно для того, чтобы разобраться, что тут к чему.
– И что тут к чему?
– Апатия, – сказал Бивис. – Она царит здесь и постепенно овладевает всеми вновь прибывшими. Тебе гарантированы еда, кров, медицинское обслуживание до конца жизни. Ты понимаешь, что хуже уже не будет. И лучше тоже. Постепенно ты привыкаешь ко всему, и тебе становится все равно. Если ты здесь, это значит, что ты уже ничего не сможешь добиться.
– Удивительно, что вы все до сих пор не в армии, – сказал я.
– Ничего странного. Гарантированная жизнь в течение еще нескольких десятилетий лучше, чем гарантированная смерть в ближайшие годы.
– Ты же сам сказал, отсев рекрутов не столь велик, чтобы говорить о гарантированной смерти.
– Скоро начнется куда более жесткий отсев, – сказал Бивис. – Война.
Здесь все были уверены, что война, а точнее – Большая Галактическая Война, может начаться чуть ли не в любой момент. Судя по всему, на Земле эта мысль пугала всех до чертиков.
Здесь же она не вызывала практически никаких эмоций.
То, что во Вселенной неудачников называлось компьютерной Сетью, более всего напоминало Интернет середины девяностых годов. Даже о «Web 2.0» никакой речи не шло.
На мониторе отображался поток символов и картинок, и я выяснил, что читать на современном языке мне куда труднее, чем воспринимать его на слух.
А еще говорят, что глаза – более совершенный источник информации, нежели уши. Типа, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
А вот ни фига подобного. Или это я просто такой уникальный, что народные поговорки ко мне неприменимы.
Воспринимаемые на слух слова мгновенно получали «подстрочный перевод», и фразы в моей голове выстраивались уже на русском языке. Когда мне требовалось что-то сказать, имел место обратный процесс, уже доведенный до автоматизма. Стоило только задумать фразу на русском языке, как мозг услужливо предоставлял перевод на ту дикую лингвистическую смесь, которая была в ходу у потомков.
А вот с монитора первое время она воспринималась очень тяжело.
Слова, дошедшие до современности из русского языка, воспринимались как транслит, хотя имели совсем другое звучание. Я поймал себя на мысли, что если предложение начинается с «английского» слова, то я пытаюсь прочитать по-английски всю фразу, если с «испанского» – то по-испански… А потом недоумеваю, что вся эта белиберда обозначает.
В общем, чтение давалось мне нелегко. То, что я не шевелил губами и не водил пальцем по монитору, уже можно было считать большим достижением.
«Виртуальная реальность» Вселенной неудачников тоже оставляла желать лучшего. Периодически мне начинало казаться, что я попал не в будущее, а в прошлое.
По сути тут было только два сайта. Что-то похожее на «Википедию» с кучей перекрестных ссылок, следуя которым можно было забраться в неизведанные дебри, и социальная сеть вроде «Му space» или «Вконтакте».
Социальная сеть, вне всякого сомнения, могла бы нарисовать мне картину происходящего во Вселенной неудачников, но сейчас меня больше интересовало не настоящее, а прошлое.
Наконец-то дорвавшись до информации, я стремился найти ответы на множество вопросов, оставленных без внимания полковником Визерсом со товарищи.
Но тут-то и случился облом.
Статьи на интересующие меня темы были куцыми, обрезанными и порой содержали всего несколько строчек. Зато статьи о событиях и персонажах, о которых я раньше и представления не имел, могли размещаться на нескольких страницах, снабженные фотографиями и видеофайлами, а система поиска была построена совершенно идиотским образом.
Интересно, это свидетельствует о том, что социки поражены и в праве на информацию, или в будущем все Сети такие?
Задавать такой вопрос Бивису мне показалось верхом идиотизма, ибо разрушило бы мою легенду. Я представился ему программистом и уж в чем, в чем, а в построении Сетей должен был разбираться.
Руки бы оторвать тем, кто такие Сети строит…
Сам пользовательский терминал тоже не отличался большим изяществом, а об эргономике его создатели знали только понаслышке. Монитор, вмонтированный в стену и не имеющий угла поворота, – это еще полбеды.
Вертикальная клавиатура, вмонтированная в стену, и прикрепленный рядом «тачпад» – вот апофеоз местной дизайнерской мысли. Особенно если присовокупить к этому отсутствие сидячих мест… Видимо, терминалы должны были стать частью какого-то местного сакрального культа, и их дизайнеры подразумевали, что перед ними надо стоять на коленях. Или сделали так, чтобы максимально затруднить доступ и отбить всякую охоту пользоваться «инфосферой».
