Сожаление о поступке ее отца смягчило его тон. Джорджиана не хотела его жалости.
– Мне достаточно средств к существованию. Я унаследовала богатство моей матери. Если, конечно, мои опекуны не проиграли мои деньги на бирже или не потратили на свои собственные гнездышки.
Он сурово свел брови.
– По достижении совершеннолетия вы должны потребовать подробный отчет. До него не так уж и далеко.
– О, конечно, я его потребую, – ответила Джорджи. – На моих поверенных можно положиться. А вот поверенные Вайолет… Я сразу составила мнение о мистере Мортоне, не говоря уже о его стряпчем, – она взглянула на Бэкенхема и отметила его мрачное выражение лица. Он тоже имел о них свое мнение. – Я предвкушаю, как вы поступите с этими джентльменами, когда женитесь на Вайолет.
Он бросил на Джорджи раздраженный взгляд.
– Я не делал предложения вашей сестре, и она ни на что не соглашалась. Прекратите говорить об этом как о деле решенном.
Она широко распахнула глаза.
– Но разве вы можете поступить противно здравому смыслу, только чтобы отомстить мне?
Всадники остановились, немного не доехав до дома. Он взглянул на нее.
– Я не хочу брать то, что по праву должно принадлежать вам.
Она положила ладонь ему на руку.
– Пожалуйста, не думайте так. Я не в обиде ни на Вайолет, ни на вас. Но я обижена на дядюшку Мортона за то, как он присматривает за поместьем. Особенно если новый управляющий плох, как вы думаете.
Мускул дернулся на щеке у Бэкенхема.
– Конечно, вы правы. Это не мое дело, – произнес он.
Она выдержала паузу. Надо быть храброй.
– Вы должны сделать это вашим делом. Женитесь на Вайолет.
Повисло долгое молчание. Наконец Бэкенхем сказал:
– Я слышал, в Кловерли появился новый жилец.
– Я предложила Вайолет посетить его, но она молода и не хочет беспокоить этого джентльмена. Возможно, вы сопроводите ее.
Он помолчал.
– Нет. Я не могу. Кроме того, кажется, этот господин останется в доме только на лето. Вряд ли стоит сводить с ним знакомство.
Он повел головой в сторону Уинфорда.
– Вернемся?
– Конечно, – согласилась Джорджи, – вы не должны надолго оставлять гостей.
Он, однако, не торопился. Повернув голову, Бэкенхем взглянул на девушку и, кажется, прочитал ее чувства. Теплое ощущение возвращения домой, смешанное с горечью сожаления.
– Может, по пути назад заглянем в фиалковый лес?
Полдетства она провела в этом лесу. Джорджи, собрав силы, кивнула:
– Если у нас есть время.
Они въехали в сказочную страну, полную тайн и теней, скрученных древних деревьев с огромными корнями, поднимающимися из земли, словно гигантские щупальца. Свет струился сквозь листву, и пыль плясала в лучах, словно феи.
Местами лес был темным, холодным и мокрым, стволы покрыты мхом и лишайником. Где-то журчал ручей, вода в нем была чиста и холодна даже летом.
Под копытами лежал слой листвы и мокрой земли. Вокруг царила тишина, будто люди никогда не ступали в этот лес.
Они остановились. Джорджи глубоко вдохнула лесной воздух – и осознала, что, может быть, никогда не вернется сюда. Если Вайолет выйдет за Бэкенхема, сюда будет слишком больно возвращаться.
Бэкенхем сошел с лошади и хотел помочь ей спешиться, и она сама поспешно спрыгнула с седла.
Джорджи не могла сказать, что случилось бы, если бы он коснулся ее. Какие бы она ни давала себе обещания, она боялась, что сразу откажется от них. Даже если бы он только помог ей спуститься с седла…
Джорджи нашла несколько фиалок на солнечной поляне. Обрадованная возможностью отвлечься, она наклонилась, сорвала одну и, прежде чем поняла, что делает, продела в петлицу Бэкенхема.
Он не сводил с нее глаз. Что-то в выражении его лица заставило ее быстро отвернуться.
Привязав лошадей, он спросил ее:
– Скажи мне честно, Джорджи. Ты действительно не возражаешь, если я женюсь на Вайолет?
Как она могла честно ответить на такой вопрос?
– Я хочу, чтобы вы женились на Вайолет, Бэкенхем. Я ведь уже говорила.
Ее голос даже не дрогнул, когда она сказала это. Она смотрела ему прямо в глаза! Она могла гордиться собой.
В восемнадцать лет она неслась по жизни напролом, забирая все, что хотела, и никогда не считаясь с ценой. Она получила урок, потеряв самое главное, что было у нее в жизни.
Теперь она уже не относилась к жизни так легко. Джорджи Блэк повзрослела.
Его лицо потемнело. Он подошел к ней и взял за руки, будто собираясь встряхнуть.
– Значит, для тебя это не важно? Ты совершенно не чувствуешь сожаления, что тебе приходится отдавать мужчину, за которого ты собиралась замуж, сестре?
Ей хотелось крикнуть, чтобы он отпустил ее. Отпустил не только буквально.
Она никогда не хотела возвращаться сюда и вспоминать, что потеряла!
Джорджи внезапно почувствовала острую неприязнь к отцу и к сестре – к невинной Вайолет – и сама удивилась.
Прежняя Джорджи поднялась внутри ее, словно феникс из пепла. Она думала, что уничтожила этого бурного, эгоистичного зверя, но перед ней был Бэкенхем. Он держал ее, держал за плечи в каких-то дюймах от груди.
Если бы он ее не держал, она бы отшатнулась.
Ее тело прильнуло к нему.
Он посмотрел на нее сверху вниз и хрипло прошептал:
– Не пожалей об этом.
Его губы коснулись ее, жестко и требовательно. Он прижал Джорджи к себе.
Она почувствовала его страсть, неутолимый голод. Его язык проник в ее рот, и она радостно приняла его.
Он прижал ее к дереву, целуя так, что Джорджи почувствовала спиной кору.
Ей хотелось залезть на него, раздеть, забрать всего.
Как в лихорадке, его руки шарили по ее телу, и движения его были жадны. Она с трудом могла поверить, что это тот же Бэкенхем, что минуту назад.
Но он делал это не из страсти. Он хотел наказать ее. Наказать за то, что она не забилась в истерике при одной мысли, что он женится на ее сестре.
Джорджи оторвалась от его губ.
– Нет, – прохрипела она, – это неправильно.
– Но мне это кажется правильным, – он губами коснулся ее шеи. Господи, как ей нравилось это!
Вайолет. Боже мой, что происходит?!
Джорджи оттолкнула Бэкенхема, и тот отпустил ее.
– Поздно изображать невинность, дорогая, – тяжело дыша и сверкая глазами, произнес он.
