– Я с вами!
Когда джентльмены выпили по бокалу и немного успокоились, капитан мягко перешел к следующему вопросу.
– Я уже говорил вам, сэр, что у моей племянницы нет иного приданого, кроме собственных достоинств и добродетелей. И все же я не могу избежать темы ее дальнейшего финансового положения после вступления в брак. Обычно такие дела обсуждают между собой юристы обеих сторон в течение некоторого времени, но в нашем случае это непременно приведет к тому, что покров тайны будет сорван и миссис Леконт получит информацию прежде, чем вы успеете покинуть ее. Вы тоже так полагаете, сэр?
Ноэль Ванстоун насторожился и ограничился кивком.
– Отлично, – продолжал капитан. – Вероятно, вы сочтете меня оригиналом, но в некоторых аспектах я и вправду придерживаюсь собственного взгляда на жизнь. И обустройство брака – один из таких аспектов. Что обычно делают родители или попечители девицы на моем месте? Избрав в зятья мужчину, вызывающего их полное доверие, они внезапно перестают ему доверять и начинают торговаться по поводу брачных контрактов и юридических условий и денежных вопросов. Они обращаются с будущим членом семьи как с абсолютно чужим человеком и едва ли не мошенником, которого надо по рукам и ногам связать документами разного рода. Я нахожу подобное поведение непоследовательным и недостойным. Простите, мистер Ванстоун, но я категорически против такой практики! Если я доверяю вам свою племянницу, тем более я буду доверять вам в менее значительных делах. Дайте мне слово чести, что вы обеспечите свою жену, – и вопрос будем считать решенным раз и навсегда! – и капитан протянул руку собеседнику, приняв вид добродушного, простоватого и лучащегося симпатией дядюшки.
На какое-то мгновение Ноэль Ванстоун буквально окаменел. В следующий момент он вскочил и энергично пожал руку очаровательному мистеру Байгрейву, настоящему другу и доброму родственнику. На самом деле такое условие было поставлено самой Магдален, и капитан талантливо сыграл предписанную ему роль. Он позволил Ванстоуну выразить восхищение и заверить себя в том, что тот сделает все для своей будущей жены. А после обмена любезностями предложил снова присесть и вернулся к миссис Леконт.
– У вас золотое сердце, мистер Ванстоун. Но будем откровенны и далее: если вы приняли такое радикальное решение все скрывать от миссис Леконт и заключить брак втайне от нее, сможете ли вы пойти до конца? Не почувствуете ли вы, что должны ей открыться?
– Ни за что! Меня не смущает то, что она остается в неведении. Она дьявольски хитра. Мне трудно будет держать ее на расстоянии. Как лучше сделать это?
– А что вы думаете о благочестивом обмане? Боюсь, термин из лексикона иезуитов, но что поделать?
Ноэль Ванстоун озадаченно посмотрел на собеседника.
– Согласны ли вы с известной стратагемой: в любви и на войне все средства хороши?
– Да! – без колебаний ответил Ванстоун.
– А есть ли у вас личные основания морального рода возражать против применения благочестивого обмана в отношении миссис Леконт?
– А Леконт узнает об этом? – с сомнением переспросил уже не столь уверенный Ванстоун.
– Не ранее, чем вы женитесь и уедете.
– Вы уверены?
– Совершенно.
– Я готов разыграть любую партию, – с облегчением заявил Ноэль Ванстоун. – Мне все чаще кажется, что она пытается манипулировать мной, я уже устал от нее и хочу избавиться поскорее.
– Вы осуществите свое желание, – отошлите ее на неделю или дней на десять.
– А как это сделать?
– Можно отправить ее в путешествие?
– Куда?
– К брату в Цюрих.
Ноэль Ванстоун изумленно уставился на капитана.
– И как это сделать? – деловито поинтересовался он, снова усаживаясь. – Ее брат (черти его побери!) чувствует себя лучше, она сегодня утром получила очередное письмо из Цюриха.
– А вы видели это письмо?
– Да.
– От кого оно? И что именно в нем говорилось?
– Написал его доктор, как обычно. Я не прислушивался, когда она зачитывала мне письмо, но суть в том, что брату лучше, и, если новых писем не будет, значит, проблем не возникло.
– А вы заметили, куда она положила письмо?
– Да, в тот ящик, где хранит счета и приходо-расходные книги.
– А заглянуть в этот ящик вы сможете?
– Конечно, у меня есть все ключи, я ведь хозяин дома! Я никогда не позволяю утаивать от меня приходо-расходные книги, это твердое правило.
– Прошу: достаньте это письмо сегодня же и передайте мне на часок-другой.
– Зачем?
– Все расскажу, но сперва еще пара вопросов. Есть ли у вас в Цюрихе надежный человек, на которого можно положиться, чтобы провести миссис Леконт?
– Что именно вы подразумеваете?
– Предположим, вы попросите друга отослать из Цюриха письмо в Олдборо, на имя миссис Леконт, а само послание приложите к своей записке-просьбе. И предположим также, что вы объясните другу – это безобидная шутка. Найдется ли такой друг – вот вопрос!
– У меня есть два таких доверенных человека, это пожилые дамы, обе старые девы и терпеть не могут Леконт. Но я не до конца понял ваш замысел, мистер Байгрейв.
– Сейчас сами увидите, – с этими словами капитан прошел в угол комнаты и написал несколько строк на листке писчей бумаги, а затем протянул написанное Ноэлю Ванстоуну.
Текст гласил:
«Дорогая мадам,
к сожалению, с тех пор, как я писал Вам в прошлый раз, состояние Вашего брата серьезно ухудшилось. Мой тягостный долг просить Вас оставить другие дела и поспешить к больному. Я прилагаю все усилия, чтобы стабилизировать ситуацию, но не уверен в успехе. Дальнейшее развитие болезни может привести к фатальным последствиям.
С глубокими соболезнованиями, остаюсь искренне Ваш, и т. д. и т. и.».
Капитан Редж с некоторым волнением ожидал реакции гостя. Жадный, мелочный и трусливый Ноэль Ванстоун мог все же испытать угрызения совести, совершая подобный подлог по отношению к женщине, на протяжении долгого времени занимавшей прочное положение в его семье. Она верно служила и отцу, и ему самому, независимо от мотивов, которыми могла руководствоваться. Капитан испытал легкое удивление и облегчение, когда обнаружилось, что Ванстоун совершенно глух к голосу совести и идея с фальшивым письмом ему вполне симпатична.
– Отлично! – воскликнул Ноэль Ванстоун, хлопнув ладонью по колену. – Мистер Байгрейв, вы настоящий Фигаро из французской комедии! Но одна беда – письмо составлено не на том языке, доктор всегда пишет Леконт именно по-французски. Однако я могу перевести его. Вы ведь без моей помощи тут не справитесь? Смотрите – я прекрасно владею французским, переведу на ваших глазах.
Молниеносно выполнив эту работу, он вспомнил, что надо поставить дату, врач всегда так делает. И капитан щедро предоставил гостю самому выбрать день, восхитившись умом и наблюдательностью собеседника. Они обменялись цветистыми любезностями, вычисляя, какую дату надо выбрать для фальшивого письма, с учетом скорости железнодорожного сообщения и обычного времени доставки писем в Цюрих и обратно, сделали друг другу комплименты по части остроты ума и широты житейского опыта.
