Капитан молча взял Магдален за руку и пожал ее, а затем проводил до двери. На лице его отражалось искреннее сочувствие. Конечно, Редж был мошенником и бродягой, но он был неплохим человеком в повседневной жизни. «К черту завтрак! – буркнул он, когда служанка явилась за распоряжениями. – Немедленно отправляйся к постоялому двору, закажи экипаж, пусть подадут его сюда через час». Потом стремительно прошел к жене и скомандовал: «Пакуйте самое необходимое на неделю, через полчаса вы должны быть готовы к отъезду!» – после чего вернулся вниз и уставился на частично накрытый к завтраку стол. «Она отбила мне аппетит, – подумал он и рассмеялся. – Обойдусь сигарой и короткой прогулкой в саду».
Был бы капитан лет на двадцать моложе, ему вряд ли хватило бы таких скромных средств успокоения. Но к пятидесяти он научился получать от жизни маленькие радости и оставаться на плаву при любом повороте событий. Потягивая сигару, он задумался о том, что может произойти за время их отсутствия в Олдборо. Внезапная вспышка Магдален ставила их в крайне невыгодное положение.
Еще за беседой в Коттедже с видом на море капитан Редж сумел выяснить, что швейцарка – ближайшая родственница того брата, что хворает в Цюрихе, но у них есть не особо чистоплотные кузены в Швейцарии, стремящиеся занять место в его завещании, по праву принадлежащее миссис Леконт. Речь шла о не слишком большом, но состоянии. Несомненно, известие о новом обострении болезни брата заставит ее бросить все дела в Англии и поспешить в Цюрих, чтобы не потерять момент. Но если она поймет всю серьезность ситуации с Ноэлем Ванстоуном, кто знает – не предпочтет ли она рискнуть скромными средствами в Швейцарии во имя наследства, которое ей мог бы оставить нынешний хозяин? Оставлять Ноэля Ванстоуна наедине с управляющей именно сейчас было очень рискованно. Но, с другой стороны, их отъезд из Олдборо мог сыграть роль решающего аргумента для швейцарки при выборе, ехать или не ехать в Цюрих, когда придет письмо. Взвесив все за и против, капитан Редж прямиком направился в коттедж Ванстоуна, чтобы извиниться и сообщить о своем неожиданном отсутствии.
Он застал Ноэля Ванстоуна в саду. Его разочарование и досада при известии о расставании с предметом обожания были вполне предсказуемы. Однако красноречие капитана даровало некоторое утешение и надежду. «Благочестивый обман» включал и тот аргумент, что с помощью отъезда им удастся провести миссис Леконт – главное, чтобы сам Ноэль Ванстоун хранил молчание.
– По двум причинам не могу сообщить вам место нашего назначения, – заявил капитан после цветистого вступления. – Во-первых, я еще не принял окончательного решения. Во-вторых, если вы не будете его знать, миссис Леконт не сможет выведать его у вас. Она наверняка наблюдает за нами в данный момент, притаившись за занавеской. Когда она подступит к вам с расспросами, скажите, что я заходил попрощаться, так как уезжаю на несколько дней из-за того, что племяннице нездоровится, что я намерен отвезти ее к друзьям ради перемены климата. Покажите миссис Леконт, что вы несколько разочаровались во мне, подозреваете меня в неискренности. Это поможет скрыть нашу тайну. На всякий случай: вы всегда можете связаться со мной по почте, я непременно напишу вам в ответ.
– А мисс Байгрейв мне напишет? – жалобно поинтересовался Ноэль Ванстоун. – Она мне сейчас ничего не передавала?
– Ах, это непростительно! – воскликнул капитан. – Я должен был начать с этого: она передавала, что любит вас.
Ноэль Ванстоун прикрыл глаза, по лицу его расплылась блаженная улыбка.
А когда глаза его снова открылись, капитан Редж уже миновал ворота сада и направлялся к Норт-Шинглз. Когда за ним закрылась дверь виллы, миссис Леконт поспешила покинуть наблюдательный пост, чтобы разузнать, о чем сомнительный сосед беседовал с ее хозяином. Ответ Ноэля Ванстоуна ее не удовлетворил, она заподозрила, что эти Байгрейвы лгут, а потому снова устроилась у окна так, чтобы видеть Норт-Шинглз.
Она была немало удивлена, заметив через полчаса экипаж, который остановился у соседских дверей. В него перенесли багаж, затем вышла мисс Байгрейв и села в коляску. За ней последовала леди гигантских размеров, последним покинул дом мистер Байгрейв в сопровождении служанки. Он запер дверь и отнес ключи в дом неподалеку, где жил владелец Норт-Шинглз, сдающий виллу в аренду. Напоследок мистер Байгрейв что-то сказал служанке, та отправилась в квартал городской бедноты, вероятно, к себе домой, а мужчина присоединился к дамам в экипаже. Кучер забрался на козлы, и компания тронулась в путь.
Миссис Леконт отложила театральный бинокль, которым пользовалась для наблюдений за соседями, и озадаченно уставилась в пространство. Внезапный отъезд Байгрейвов противоречил всякой логике. Она сама ни за что не покинула бы поле битвы в столь критический момент. После краткого размышления швейцарка решила, что будущее покажет, а пока надо извлечь максимум пользы из нового поворота событий. Служанка оставалась в пределах досягаемости, и следовало немедленно ею заняться. Миссис Леконт взяла шляпку, проверила содержимое своего кошелька и отправилась знакомиться с потенциальной союзницей.
Сперва она заглянула к владельцу Норт-Шинглз, чтобы узнать адрес служанки. Там ей рассказали, что девушка получила несколько выходных дней и ушла к друзьям в Олдборо, проживавшим в бедном квартале города. Но на этом сведения иссякли. Владелец виллы понятия не имел, куда уехали его постояльцы и когда в точности вернутся. Однако его заверили в непременном возвращении и просили оставить дом за ними.
Скромный успех расследования не остановил миссис Леконт. Она твердым шагом направилась в нужный квартал Олдборо в поисках людей, у которых планировала пожить ближайшие дни служанка Байгрейвов.
Девушка сразу поверила, что миссис Леконт хотела нанять ее, узнав об отъезде жильцов из Норт-Шинглз, а потому старалась произвести хорошее впечатление и охотно отвечала на любые вопросы. Однако она ничего не знала о планах Байгрейвов. Она лишь заявила, что ее не уволили, а дали выходные – вплоть до возвращения хозяев. Тогда миссис Леконт вовлекла ее в беседу об особенностях семьи, в которой довелось служить.
В итоге швейцарка сделала для себя два открытия. Во-первых, служанка не имела доступа к гардеробу мисс Байгрейв – им занималась лишь сама молодая леди и ее тетушка. Во-вторых, миссис Байгрейв почти идиотка, так что супруг просто стыдится показывать ее обществу. Эти простые сведения навели миссис Леконт на мысль, что добраться до вещей предполагаемой Магдален можно через глупую леди, это проще и надежнее, чем подкупать служанку. После этого швейцарка перевела разговор на местные темы, дождалась удобного момента и ушла.
Прошло три дня, миссис Леконт и ее хозяин – по разным причинам – с нетерпением ждали возвращения обитателей Норт-Шинглз, но ни их самих, ни писем от них не было. Ноэль Ванстоун чувствовал себя покинутым и обманутым и начинал уже сомневаться в честности новых друзей. Его мрачное настроение и явное смущение добавляли новые нюансы к тайнам, которые жаждала раскрыть его управляющая. Наконец, доставили послание из некоего Вудбриджа: мистер Байгрейв сообщал, что племяннице становится лучше, она полна нежных чувств, как и прежде. Он собирался вернуться в Олдборо на следующий день, но возникли новые соображения. Мистер Байгрейв просил мистера Ноэля Ванстоуна прийти в Норт-Шинглз только после того, как ему доставят приглашение – каковое обещал отправить в день возвращения. Мотивы столь странной просьбы мистер Байгрейв намеревался раскрыть своему доброму другу при личной встрече и в заключение напоминал о важности быть сдержанным с миссис Леконт. Письмо он просил уничтожить.
