Галя то ли сразу почувствовала настроение Алексея, то ли по его лицу пробежали все эмоции.
– Да ладно, я на твой дом не претендую, так спросила. А сам чем занимаешься? На пенсии?
– Работаю. Там же, где и раньше.
– Ты там что-то вроде монтировал? – Нет, эта Галя определенно выводила его из себя. Надо же так выразиться – «что-то монтировал». Он, между прочим, отвечал за сборку высокотехнологичного оборудования.
– Вроде того, – неопределенно проговорил Алексей. Нужно взять себя в руки. Галя не имеет к нему никакого отношения, но выслушать её он должен. Он уже заметил, что в доме его сестры царит нервная атмосфера, все напряжены, дети волками смотрят на отца и бабку. Что это за дела такие? Он столько лет от всего этого самоустранялся! Не дело это, теперь, если будет нужно, он и инициативу возьмет в свои руки.
Они подошли к небольшому кирпичному зданию. «Кармен» – гласила красивая, немного вычурная надпись на вывеске.
– Ух ты, как тут у вас. Испанский ресторан?
– Почему испанский?
– Так «Кармен» же. А она вроде из Севильи.
– А, наверное, – пожала плечами Галя.
Она кивнула головой официанту. Алексей отметил, что её здесь знали.
– А Вас давно не было видно, – к ним подошел вальяжный молодой человек в форменной жилетке и достаточно фривольно подмигнул Гале.
– Временное явление, вот, видите, я опять здесь, – Галя сказала об этом с вызовом. И чего она самоутверждается перед малознакомыми людьми, удивился Алексей? Ну не все же официанты в курсе её истории, или, если человек попадает в подобную ситуацию, ему кажется, что в курсе все, и хочется этот момент обсудить?
– И как всегда, прекрасно выглядите, – продолжил молодой человек. Он не торопился класть перед ними меню. Понятное дело, почти все столики свободны, и парень маялся от безделья.
Галя в ответ очаровательно улыбнулась. С официантом кокетничает, ужас какой.
– Нам только кофе. Мне, как всегда, латте с клубничным сиропом. Леш, ты будешь кофе?
– Мне, если можно, чай, – быстро проговорил Алексей, – черный, с лимоном.
– Да, конечно, – официант вынул из кармана жилета блокнотик. – Может, десерт?
– Ни в коем случае! – Галя, молодец такая, ответила за обоих. В общем-то, Алексей и не собирался ничего заказывать, но как-то это не по этикету. Или Алексей к ней придирается? Он решил подать свою реплику в этом спектакле:
– С твоего позволения, я позвоню Зое, а то она будет волноваться.
Галя презрительно хмыкнула:
– Сразу доложишь?
– Нет, просто скажу, что задерживаюсь.
Галя нервничала. С одной стороны, она пыталась найти в лице Алексея друга, а с другой, всё время срывалась в какую-то истерику. Нервы-то у мадам ни к черту.
Наконец Алексей дозвонился до сестры:
– Зоя, я тут немножко задержусь. Всё у меня прекрасно, подъеду через часок. Не волнуйся. Да не выдумывай, не надо меня встречать. Да, да, всё хорошо, целую.
Галя начала говорить сразу, безо всяких преамбул:
– А ты не знаешь, как я жила все эти годы, и не тебе меня осуждать.
– Но, по-моему, я еще не сказал ни слова, – да, конечно, он был прав – нервы.
– Ну, я же знаю, тебя там накрутили!
– Галя, – Алексей попытался вставить слово, но Галя сделала рукой останавливающий жест.
– А ты знаешь, каково жить с Зоей?
– Не забывай, Зоя – моя сестра.
– Да ничего я не забываю! Даже если хотела бы. Извини, Лёша, жизнь повернулась не в ту сторону, думаешь, я не понимаю, что виновата, что ошиблась. Я всё понимаю, я готова вернуться, но Сашка слышать ни о чём не хочет. Детей против меня настраивает.
А это какой-то совершенно новый сценарий. Алексей понял всё в точности до наоборот. Галя ушла из семьи, а теперь требует раздела имущества, при этом перетаскивая детей на свою сторону. И имущество она хочет поделить очень хитрым образом: Сашу с матерью засунуть в однокомнатную квартиру, которую Саша купил, только начиная свою московскую жизнь, а ей с детьми должен был как раз-таки отойти подмосковный дом. Он решил сейчас не уточнять расклад, а всё же выслушать Галину. Сказал только для уточнения своей позиции:
– Твоим детям – девятнадцать и двадцать один, кто их может против кого настроить? Неужели вы с Сашей не понимаете, что портите жизнь не только себе, но и им, и Зое? – Алексей решил говорить о них, как о паре. В разводе всегда виноваты двое. Один, кто затеял, другой, кто позволил.
– Алексей, это не займёт много времени, я хочу, чтобы ты услышал мою версию случившегося. Понимаю, что ты уже настроен против; но как судить, не выслушав обе стороны?
Алексей замялся:
– В общем-то, я не судья, но если ты так считаешь, если так будет лучше для всех, то…
И опять Галя не дала договорить:
– Да, я так считаю, и так точно будет лучше! Допустим, я плохая, но ведь и Сашка не без недостатков! Леша, мы вместе прожили более двадцати лет! Думаешь, у него заскоков не было? Но я же прощала! А что же теперь он? Это всё твоя Зоя, – Галя вдруг разрыдалась, причем громко, на публику, так что официант, готовый принести поднос, остановился у соседнего столика. – Лёш, помоги!
– Ты хотела что-то рассказать, – беспомощно напомнил Алексей.
– А, ну да, – Галя промокнула глаза.
А она ведь стала внешне значительно интереснее, подумалось Алексею. В ней совсем не угадывалось южной провинциалки. На вид – настоящая москвичка, очень ухоженная, с прекрасной фигурой, дорого и с большим вкусом одетая.
Гуляя по Москве, Алексей много внимания уделял женщинам. И в глаза бросилась небывалая показуха, от которой он так отвык в чопорной Германии. Это же надо, с самого утра у женщин так сильно накрашены глаза, надеты высокие каблуки. Ничего не скажешь, по центру Москвы дефилировали необыкновенные красотки. Прям с подиума, но только шик их был абсолютно неуместным. На взгляд Алексея, уж точно.
А вот Галя была одета уместно. В хорошо сидящей юбке длиной до середины колена, дорогих лодочках без каблука, в очень качественном джемпере и платке, на удивление, фирмы «Гермес». В Германии, где расслоение было завуалировано, тем не менее втихаря всё оценивалось: и платки от дизайнеров, и подошвы туфель с фирменными набойками – всё имело значение, на всё обращалось внимание. То, как была одета Галина, демонстрировало – это не вещи напоказ, она привыкла носить именно такие модели. Ей в них удобно и комфортно. Стало быть, живет она уже давно хорошо, себе ни в чём не отказывая. Дорогие вещи вошли в норму.
Несмотря на слезливость и нервозность, Галя вызывала в Алексее скорее сочувствие: она ничего не изображала, она была самой собой, ну что ж, значит, он будет разбираться.
