Одна знакомая мать жалуется на свою двухлетнюю дочь:
Она стала невероятно упрямой. На все говорит «нет!». С этим «нет» просыпается и засыпает. Утром я только подхожу к ее кроватке, она даже глаз еще не открыла, а уже кричит «нет!». Иногда у меня нервы не выдерживают, и я ей наподдаю, а она бьет кошку!
Удивительно! Девочка кричит «нет!» на одно только приближение матери, да еще не открывая глаз! У нее уже к двум годам сформировалась уверенность, что от мамы надо защищать себя!
Заметим, мама по-своему внимательна. Она очень обеспокоена характером девочки, только совсем не видит себя – что она сама делает?
Чтобы не создалось впечатления, что это единичный случай, приведу аналогичная жалобу другой матери. На этот раз «виновница» – трехлетняя девочка:
Говорю ей: Маша, одеваться – «нет!», раздеваться – «нет!», кушать – «нет!», купаться – «нет!», спать – «нет!», и так весь день. Совсем с ней измучилась!
В чем же дело? Откуда у детей подобный стойкий негативизм? Скорее всего, дело в истории отношений, где родители допускали слишком жесткий контроль, резкость приказов, иногда завышенные требования, и все это – при не учете состояния ребенка.
С взрослением детей ситуация может усугубляться. На этот раз жалоба матери подростка.
Моему сыну тринадцать лет. Он у меня очень способный, учится в специальной школе. Чтобы развивать свой талант, он должен очень много работать. Я специально сижу дома, посвящаю ему все свое время. Всем его обеспечиваю, кормлю, ничем его не загружаю, забочусь и постоянно слежу за ним, напоминаю, что надо много заниматься, а не отвлекаться на посторонние дела. На этой почве у нас бесконечные конфликты. Дело дошло до настоящей ненависти! Он смотрит на меня, знаете, такими колючими злыми глазами, как волчонок, который тебя ненавидит и готов на тебя наброситься!
Просто беда, не знаю, что делать. Ведь речь идет о его судьбе, а я бессильна!
Чувство бессилия в таких случаях – очень важный и, позволю себе сказать, полезный сигнал того, что родителю необходимо продумать и перестроить свое поведение в отношениях с ребенком.
Есть еще одна форма сопротивления детей – внутренний саботаж. Вспоминается беседа с девятилетним мальчиком и его мамой. Мальчик вполне здоровый, краснощекий, мягкий, сообразительный. Но глаза – скучные, голос безразличный, особенно когда речь заходит о школьных уроках и музыке. Музыкой мама заставляет его упорно заниматься – учительница сказала, что он очень способный. Сам мальчик с готовностью утверждает, что он ленивый. Мама, безусловно, того же мнения.
На вопрос: «Что тебе нравится?», отвечает: «Играть с кошкой», – добавляя, что может играть с ней часами! При этом глаза радостно вспыхивают. Задаю «дурацкий» вопрос: «А когда ты с ней играешь, ты тоже ленишься?» – в ответ удивленно: «Ну что вы, конечно, нет!».
В дальнейшей беседе выясняется, что у мамы главной заботой с некоторых пор стало соблюдение строгого порядка в своей жизни и в делах сына. Она признается, что раньше была легкой и живой, многим интересовалась, умела со вкусом отдыхать. Но сейчас «под грузом ответственности» за семью и воспитание сына стала более жесткой, требовательной, живет как-то механически.
По ходу беседы она приходит к выводу, что, скорее всего, такой же «груз ответственности» она возложила и на сына, требуя от него жить так, как живет сама: ответственно, но механически. Но жить так ей совсем не нравится, тем более она не хочет «засушивать» живые силы ребенка!
На таких примерах мы видим, что покладистый ребенок может формально подчиняться родителям, неплохо учиться, «перекатываясь из кулька в рогожку», но может также уйти «во внутреннюю эмиграцию», впасть «в спячку», в так называемую лень. Он становится «удобным» ребенком, но безынициативным, вялым и равнодушным. Полное впечатление, что активный воспитательный напор родителей отнимает собственную энергию детей!
Однако, хочется прибавить, что сознание родителей вполне перестраивается при освоении техники Активного слушания. В последнем рассказанном случае мать «услышала» положение, в которое она поставила своего сына, и это привело ее к важным выводам.
Понимание и гибкость
Есть ли между описанными крайностями «золотая середина»? Как сохранять четкие родительские позиции и одновременно не забивать «живые силы» ребенка?
Для ответа снова обратимся к техникам эффективного общения. Когда каждая из них освоена, появляется возможность гибко их использовать, причем, в различных комбинациях.
Здесь речь идет уже не об отдельной правильной фразе, а о разговоре или беседе, в которых вы обнаруживаете способность выслушать ребенка, открыто сказать о себе и при этом сохранить доброжелательный тон.
Посмотрим, как все это может помочь успешно разрешать назревающие конфликты. Первый пример – рассказ матери о разговоре с ее пятилетним сыном.
Прихожу домой, усталая и голодная. Сын обрадовано:
– Ой, мама, я тебя так ждал! Пойдем скорее играть!
– Подожди, – отвечаю я, – сначала я хочу поесть.
– Нет, нет, пойдем играть!
Я говорю:
– Ты очень хочешь, чтобы я пошла играть.
– Да, очень! Пошли!
– Ты очень, очень хочешь играть, а я устала и очень хочу есть.
– Ну, мам!
Снова говорю:
– Я очень хочу есть, а ты очень хочешь играть. Как же нам быть?
Тогда он:
– Ну ладно, я поем вместе с тобой, а потом пойдем играть.
Мы так и сделали.
Наверняка в этом разговоре мальчик получил ценный урок морального воспитания. Он узнал о желании матери и признал ее право позаботиться о себе. Повторение подобных бесед поможет избежать закрепления «наивного эгоизма» ребенка.
Всмотримся более пристально, как мать вела эту беседу. Можно увидеть, что она использовала попеременно Активное слушание и Я-сообщение. Их чередование показало мальчику, что мать его слышит, и это помогло услышать ее сообщения о себе.
Вопрос матери: «Как же нам быть?» — очень важный момент в процессе разрешения конфликта. Он позволил мальчику задуматься и внести предложение, которое устроило обоих.
Гибкость поведения родителей проявляется и в том, как они решают вопрос об уступках ребенку.
