— А вы что будете пить? — поинтересовалась Кэтлин. Надо было ведь как-то поддержать разговор.
— Пойло, — осклабился Дик, и его опухшее лицо собралось складками, от чего почудилось, что оно вот-вот лопнет. Он имел в виду разливное пиво. — Потому что пойло на то и пойло, чтобы его пить.
Джинкс расхохотался, обнажив крупные неровные зубы. Весь вечер он развлекал Кэтлин своими прибаутками и сам же смеялся над ними, как будто шутку отпустил кто-то другой.
Как оказалось, матросы познакомились во время эвакуации из Дюнкерка. Можно сказать, судьба свела их вместе всего пару дней назад. У каждого имелась своя история про Дюнкерк. Молодой моряк — кстати, его знали Дональдом — начал первым. Похоже, он еще не привык к шумным компаниям, был каким-то нервным и дерганым, постоянно приглаживал свои непокорные волосы, но те упорно отказывались слушаться и продолжали торчать во все стороны. Начало его рассказа звучало почти героически. Во время эвакуации Дональд еще ходил в штатском, потому что был яхтсменом и присоединился к флотилии исключительно из чувства патриотизма. Накануне он попросил у отца его яхту. Кэтлин представила, как отец машет ему на прощание с причала рукой. Матросик говорил гладко. Почти как диктор Би-би-си. Интересно, каким образом на нем оказалась форма рядового матроса?
— Вы слышали про остров Хэйлинг? — поинтересовался Дональд.
— «Вы слышали про остров Хэйлинг»! — передразнил его Дик, и все покатились со смеху — на них даже стали оглядываться. Дональд залился краской. Он действительно был почти мальчишка. Маргарет положила ему руку на плечо.
— Продолжай, котик.
Но Дик уже давно дожидался своей очереди.
— Да они там просто обмочили себе портки!
Вот ему, в сущности, рассказывать было почти нечего, зато сам рассказ получился очень даже эмоциональным и ярким.
— Обмочили портки! — не унимался Джинкс, громко хохоча. Кэтлин могла заглянуть ему едва ли не в самое горло.
Дик с Дональдом проводили их до дома. На улице была жуткая темень. Кэтлин то и дело спотыкалась — да и как не спотыкаться, если идешь в чужих туфлях. Джинкс предложил ей свою руку. Девушка с благодарностью ухватилась за нее, буквально повиснув на локте у матроса. Неожиданно она с удивлением для себя обнаружила, что Дик невысок ростом. Едва-едва выше ее самой. Дональд шел медленно — или же Маргарет не давала ему уйти далеко вперед. Похоже, у подруги тоже проблемы с каблуками.
Кэтлин и Дик подошли к двери гостиницы первыми. Джинкс снял фуражку, словно приготовился к смотру своей персоны.
— Можно я как-нибудь зайду за тобой? Сходим куда-нибудь выпить, — предложил он.
— Как-нибудь — можно, — кивнула Кэтлин.
— Ты теперь знаешь, что я пью, — произнес он и вновь рассмеялся своим громоподобным смехом.
Даже глаза у него были красными.
— Пойло, — ответила она.
— Попала в самую точку, — усмехнулся Джинкс и шагнул к ней, словно она произнесла пароль. Затем взял руку Кэтлин в свою, и на лице у него появилось странное выражение — одновременно и какое-то пустое, и напряженное. Никто еще не смотрел на нее таким жадным взглядом. Интересно, чего он хочет, подумала девушка.
— Поцелуй меня, милашка. Всего разок. Один-единственный поцелуй.
Происходящее показалось Кэтлин настолько невероятным, что она хихикнула. Дик тотчас отпустил ее. Очевидно, он ожидал чего угодно, но только не такой реакции. Кэтлин притворилась, будто закашлялась.
— Мне что-то попало в горло, — сказала она. — Наверное, лягушка.
Ее шутка была ничем не хуже моряцких острот Дика, но Джинкс даже не улыбнулся. И тогда Кэтлин — скорее эксперимента ради — легонько прикоснулась губами к уголку его рта, тотчас ощутив запах пива и табака. Дик положил ей руку на талию, а сам чмокнул девушку в щеку. На какое-то мгновение Кэтлин почувствовала омерзение, представив его налитое кровью лицо и неестественно красные губы — словно боялась, что они оставят на ней несмываемое пятно. Но едва моряк отпустил ее, она тотчас захотела вновь испытать пережитое.
— Ну, тогда доброй ночи, — произнес Джинкс.
Вот и все.
Она шагнула внутрь и какое-то время ждала Маргарет. В холле никого не было. Кэтлин сбросила туфли — они были ей велики, да и каблук высоковат.
Устав ждать, она в одних чулках поднялась к себе наверх, неся туфли в руках. Затем сняла с себя комбинацию — тоже не ее, а Маргарет, — после чего отстегнула чулки, опять-таки не свои, и аккуратно сняла, чтобы не сделать затяжек.
Маргарет задерживалась. Кэтлин ничего не оставалось, как лечь спать. Она лежала в постели и ломала голову над тем, что могло задержать ее подругу. Что есть такого, чего она еще не знает?
А вот Маргарет наверняка знала, только не хотела рассказывать. В общем, она в очередной раз исчезла.
Миновала неделя, а Маргарет так и не вернулась.
Впрочем, Кэтлин не особенно переживала по этому поводу. Она уже успела привыкнуть к подобным исчезновениям своей товарки. Мужчины лишь на какое-то время вторгались в их девичью дружбу. Вот и на этот раз, ожидая, когда очередной ухажер подруги отбудет на фронт, Кэтлин пыталась стряхнуть с себя чувство одиночества. Она даже рискнула спуститься вниз, в холл.
В их гостинице обитали стенографистки, телеграфистки и такие же, как и она сама, начинающие официантки из пабов на Стрэнде и Оксфорд-стрит. Эти рослые, мужеподобные девицы вселяли в Кэтлин ужас. Правда, теперь девушка знала, когда нужно улыбнуться, что сказать, входя в гостиную, понимала, какие жесты здесь приняты. Она обожала слушать их разговоры. Здесь разговаривали совсем на другом языке — примерно на том же, что и Маргарет.
— И тут я ей говорю…
— А он мне говорит…
По ночам обрывки их странных бесед кружились над Кэтлин, вторгались в ее сны подобно словесной шрапнели — яркие, резкие и нереальные. Билли сбрасывает на Берлин листовки, Бекки крутит любовь с пожарными, причем сразу с двумя. Дэвид хочет, чтобы я ему дала. Джеймс купил мне кольцо…
Каждый вечер, собираясь кто в кино, кто на танцы, кто на свидание то с одним парнем, то с другим, они обычно слушали по радио сводку новостей. И тогда наименования городов, павших под натиском фашистов, звучали почти как сценические монологи. Капитулировала Норвегия. В Датском королевстве тоже не все ладно. Вылетая из приемника, названия стран взрывались невероятными фантазиями, а сам приемник — огромный ящик красного дерева — гордо красовался на самом видном месте.
Однажды ранним вечером Кэтлин сидела в гостиной, слушая радио и вдыхая пары ацетона, пока другие девушки красили лаком ногти. Неожиданно в дверь постучали.
Как оказалось, пришли к ней.
— Помнишь меня? — прогремел мужской голос, за которым последовал взрыв хохота.
На пороге стоял Дик Джинкс — мощный, приземистый, краснолицый матрос намного старше ее годами. Тот самый, что пару недель назад провожал Кэтлин до дому.
