Я взял простыню из стопки на столике у входа и бросил на шезлонг, подальше от того места, где находилась незнакомка. Потом, отыскав относительно глубокое место, нырнул в воду. Плитки под ногами были пупырчатыми, специально, чтобы купальщики не поскользнулись, и пупырышки довольно больно впивались в ступни. Подводная подсветка отражалась от моих плавок, придавая воде приятный розоватый оттенок.
Вода оказалась горячей — едва ли не кипяток, — и я, сделав пару-тройку ленивых гребков, поспешил из нее выбраться. Выпрямившись, я почувствовал на себе взгляд женщины с компьютером. Ее какая-то смущенная поза — она по-прежнему прижимала к горлу махровый халат — резко контрастировала с уверенной улыбкой.
— Хочу сразу объяснить: это единственные плавки, которые тут можно приобрести, — сообщил я.
Какое-то мгновение незнакомка изучала мои розовые трусы.
— Вы хотите сказать, они не отражают вашего истинного вкуса?
— Совершенно верно.
— Тогда я могу быть спокойна.
— Мне бы не хотелось, чтобы эти плавки каким-то образом характеризовали меня.
Тем временем за окном полил дождь. Дождинки барабанили по стеклянным многогранникам купола, отчего те еле слышно звенели. Создатели этой конструкции наверняка не предусматривали подобного эффекта.
— Я хочу позвонить обслуге, чтобы принесли чего-нибудь выпить. Составите компанию?
Женщина отрицательно покачала головой.
Когда мне принесли джин с тоником, она удивленно подняла брови.
— Вам утро, может быть, и удалось, а вот мне — нет, — пояснил я, придвигая к ней шезлонг. Судя по морщинкам у глаз, незнакомке было далеко за сорок, но фигура ее сохранилась превосходно: так бывает только у никогда не рожавших женщин.
Она поправила полу халата и убрала руку от шеи. Поставив стакан с джином на столик, я увидел, что между ключиц у женщины начинается глубокий и аккуратный шрам.
Она сделала вид, будто о чем-то задумалась.
— Над чем вы работаете? За пределами очевидного, разумеется.
— Можно подумать, я падка на дешевые шутки.
— И все же.
— Над ноутбуком.
— Ну вот, а еще говорили!
— Не устояла перед искушением.
Женщина поставила свой компьютер рядом с моим бокалом, сбросила халат и повернулась — и все это одним плавным движением, — потом направилась к бассейну и прыгнула с бортика в воду. Я даже испугался — не дай бог, разобьет голову о дно. Плавала она превосходно, двигаясь красиво и экономно. Вернувшись к краю бассейна, незнакомка ловко подтянулась и, держась за поручни, выскочила из воды. У нее было стройное мускулистое тело, какое бывает у тех, кто занимается физическими упражнениями в закрытом помещении. Она вернулась к своему шезлонгу. Теперь я разглядел ее ближе. Шрам уходил вниз, под сплошной купальник. Судя по всему, рубец был давним. Мне захотелось проверить, как далеко он тянется.
Женщина вытерлась полотенцем, надела халат и подпоясалась.
— Можно мне мой компьютер?
Я поклацал по клавиатуре, просматривая то; над чем она работала.
— Подождите, еще не до конца разобрался.
— Вот как?
— Хотел понять, в чем здесь суть.
— Верните его мне.
Я передал ей ноутбук.
Она выключила компьютер и захлопнула крышку.
Я допил свой бокал и сообщил:
— Мой номер уже наверняка убрали.
— Это следует расценивать как приглашение?
— Мне импонирует ваша аура спокойной уверенности в себе, — ответил я. — А еще понравилось, как вы двигаетесь в воде.
— Хотите узнать меня ближе?
— Не смею предложить вам выпить со мной, сейчас всего десять утра. В любом случае через несколько часов вы отсюда уедете, — произнес я и указал на ноутбук у нее на коленях. — Это ясно из ваших записей.
Мы удалились в раздевалки, я в мужскую, она — в женскую. После этого я взял у портье электронный ключ и пошел в свой номер, где сразу обнаружил мини-стереосистему, однако из дисков там оказался лишь сборник Фила Коллинза. Покрутив ручку радиоприемника, я попытался найти какую-нибудь станцию — увы, без особых успехов, — потом включил телевизор. На экране мелькнуло приветствие Саулу Когану — интересно, кто бы это мог быть? И тут раздался стук в дверь. Сказать честно, я даже не надеялся.
— Вы забыли свой ноутбук, — произнес я, увидев незнакомку на пороге своей комнаты.
— Подумала, что он будет вас отвлекать.
Судя по одежде, она была готова к отъезду. Незнакомка призналась, что оставила багаж у портье. Что ж, очевидно, эта женщина имеет больше опыта в делах подобного рода, чем я.
Она поинтересовалась, чем я занимаюсь. Я рассказал ей, с некоторыми вынужденными недомолвками, о том, что делал в прошлом году. О лагере Эль-Гахаин в Йемене. О сомалийских беженцах, с которыми познакомился, об их страданиях. На каком-то этапе повествования ее рука, скользнув от моего колена в направлении паха, неожиданно застыла на месте. Кажется, незнакомка чего-то не поняла.
— В мой спортивный центр беженцев пускают бесплатно. — Женщина явно пыталась найти точку взаимопонимания.
— Но таким людям не позволяют работать, — осторожно заметил я.
— Совершенно верно, — согласилась она.
Решив перевести разговор в безопасное русло, я сказал:
— Ваш ноутбук.
Пока она рассказывала, я освободил ее от одежды.
— Он ползет от одного соединения к другому, — говорила незнакомка. — Соединяет вещи между собой.
Компьютер узнает, кто ты такой, сказала она, он внутренним чутьем чувствует то, чего ты страстно желаешь. Какую бутылку вина купить. Какую книгу. Куда поехать в отпуск. С кем познакомиться.
Я снял с незнакомки лифчик и принялся языком и губами обрабатывать ее соски.
Этот ноутбук — поисковая машина. Это и есть ее работа, смысл ее существования. Венец славы для того, кто занимается проектным менеджментом. Женщина упомянула название проекта, но оно мне так больше и не встретилось. Думаю, что и проект, и сама незнакомка спустя всего пару-тройку месяцев стали жертвами финансового краха, постигшего ее отрасль.
Я положил незнакомку спиной на кровать и поднял ей руки, чтобы получше рассмотреть шрам. Он начинался от горла и почти по диагонали тянулся до того места, где заканчивается грудная клетка. Она рассказала мне, что в детстве ей вскрыли грудь, чтобы залатать дыру в сердце.
Разрез сросся превосходно: точно и красиво, будто портной мелком рассек тело пополам. Я опустился на колени, чтобы попробовать женщину на вкус, и когда она испытала оргазм, шрам внезапно сделался красным, как будто у нее под кожей проскочила молния.
