— Итак, после того как мать посоветовала вам помешать правосудию, как поступили вы?
Марша не обратила внимания на укол.
— После того как все немного улеглось, я хотела вернуть кассету, но Энджи сказала, что отправила ее в безопасное место. Но я не просила никому ее посылать! И так разозлилась, что отменила визит.
— И вы не знаете, кому послали кассету?
— Увы! Знаю только, что в Вирджиния-Бич. Я готова убить кого угодно, лишь бы получить запись обратно. Простите, словесный оборот. Я, должно быть, на время спятила, раз позволила матери уговорить меня сунуть кассету Энджи.
— Может, вы так рассердились, что пошли в салон после закрытия, стали выяснять отношения и ситуация вышла из-под контроля?
— О чем вы?! Я ее не убивала!
— Почему вы оказались в Вирджиния-Бич?
— Мне нужно было отдохнуть. У мамы там домик. Но я и близко не подходила к салону.
— Вы видели Шерри Голд?
— Нет! Ненавижу Шерри Голд! Лейси, я думала, вы меня понимаете! — Марша бросила трубку.
Лейси решила, что дольше тянуть нельзя. Пора писать об убийстве номер два. Она просто обязана честно и откровенно сообщить обо всем, хотя бы в память о Тамми Уайт. И поскольку времени для подробного изложения фактов почти не оставалось, приходилось рассчитывать на патетику и бить на чувства.
Лейси осторожно оглянулась на Мака. Тот сидел в кресле, закинув ноги на стол. Мятая клетчатая рубашка, ослабленный узел галстука от Джерри Гарсия и поношенные брюки цвета хаки с пятнами от утреннего кофе отнюдь не улучшали его внешности. Мак был погружен в чтение «Уолл-стрит джорнал», очевидно, мечтал о карьере, которую мог бы сделать.
Сейчас, перед концом рабочего дня, в зале было относительно спокойно. За окном лежала в засаде весна, взрывающаяся зелеными почками и обладающая любопытной способностью вызывать отчаяние в новостных ищейках, пропустивших столько прекрасных дней. А где-то там пышно цвела всеми красками страсти азалия и розы благоухали на обвивавших стены плетях. Но сидевшие в проклятых кондиционированных клетушках репортеры не могли даже открыть окна, чтобы вдохнуть теплый воздух, наполненный ароматами.
Лейси снова набрала номер Шерри Голд. К ее удивлению, трубку подняли.
— Мне нечего сказать вам, — отрезала Шерри. — И вообще я не делаю никаких официальных заявлений. И ничего я вам не скажу. Вы мне вообще никто!
Придется играть в ее игры. Вашингтонцы!
— Я могу назвать вас источником и не упомяну ни имени, ни фамилии, на случай если придется использовать полученную от вас информацию.
— Мне все равно.
— Что вы делали в Вирджиния-Бич?
— Не знаю, о чем вы.
— Я видела вас. Вы видели меня.
— Ошибаетесь, — упорствовала Шерри.
Лейси поняла, что эту стену ей не пробить.
— Вам ничего не известно.
— На вас были темные очки. И вы исчезли, как только меня увидели. Шерри, опомнитесь! Две женщины мертвы, и вы последняя, кто видел живой по крайней мере одну из них.
— На что вы намекаете? А может, я искала работу и ради этого поехала туда, где меня не знают!
— А может, решили поговорить с Маршей Робинсон о видеозаписи? — предположила Лейси и услышала, как Шерри шумно втянула в себя воздух.
— Воображаете, что умнее всех? Ошибаетесь! Потому что умереть следовало именно Марше.
— Разве вам мало двух трупов?
— Она разбила мне жизнь! Твердила, что я получу много денег и сделаю карьеру! А меня уволили!
— Положение Марши тоже не слишком блестящее.
— Смеетесь? Она знаменитость! Благодаря вам и другим таким же кровопийцам-репортерам! Это вы сделали ее звездой!
— Она — всеобщее посмешище. И это клеймо навсегда.
— Что из того? Все знают, кто она, не говоря уж о смене имиджа. Теперь она выглядит лучше, чем когда-либо в жизни. А вот я обратилась к Энджи, но внешность американской поп-звезды так и осталась для меня мечтой!
— Скорее американской порнозвезды. Ведь вы именно этого хотите, Шерри? Полного преображения?
И хотя тон Лейси был шутливым, было понятно: это не поможет. Шерри совершенно спятила. Но Шерри уже понесло.
— Еще немного, и ей начнут платить за интервью! Барбара Уолтерс
[37]
будет стонать над ее бедами и восхищаться шикарными волосами! — визгливо завопила она.
Лейси живо представила, как вздулись жилы на тощей шее, как лицо наливается краской, а голос поднимается все выше.
— Марша скорее всего напишет книгу! Ее пригласят на ток-шоу! А я никто! От всей души желаю ей сдохнуть! — выдала Шерри напоследок, перед тем как швырнуть трубку.
Лейси задумчиво посмотрела на телефон. У этой женщины проблемы, и немалые. Могла она убить парикмахершу? Да, без всякого сомнения.
Лейси зябко поежилась.
Но так или иначе, она пока ничего не добилась. А если попробовать другой подход? Подстрекать убийцу: глупо, опасно или то и другое? То и другое.
Может, он или она сделает неверный шаг и выдаст себя?
— О'кей. Похититель волос, я иду! Далее следуют:
ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ МОДЫ
От Лейси Смитсониан
НАСИЛЬСТВЕННАЯ СМЕНА ИМИДЖА
Самый бездарный парикмахер в округе только сейчас удвоил свою клиентуру. Мастер опасной бритвы скорее всего ничем не отличается от окружающих, кроме того, что носит в душе грязный маленький секрет. Его клиенты не покидают салон живыми. Обычный вывод полиции — самоубийство. Но этим самоубийцам помогли. Безжалостно и бесчеловечно.
Он воображает, что его секрет в полной безопасности. Воображает, что никто ничего не знает. Но знаю я, и знают другие. Этот подлый слизняк убил двух женщин, которые делали людей красивыми. И сумел придать убийствам вид самоубийств, очевидно, считая себя умнее всех. Но это не так. Ему очень хочется похвастаться своими подвигами. Он украл волосы своих жертв. И послал мне сувенир на адрес газеты.
Только сейчас я поняла, что убийцу в действительности интересовало еще кое-что, имевшееся у жертв. Видеозапись, которая могла иметь или не иметь связи с продолжающимися забавами конгрессменов…
Лейси перешла все границы, но ей уже было все равно. В конце она добавила нечто вроде послания:
Джорджу. Строго конфиденциально. Вы хотели получить волосы. И получили. Что еще ищете? Свяжитесь с «Ай-стрит обсервер».
Мак прочел написанное, устало потер глаза, подпер подбородок, как всегда, когда думал о реакции Клодии Дарнелл, и уставился на Лейси.
