Книга Виват император!, страница 69. Автор книги Роман Злотников

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Виват император!»

Cтраница 69

Промучившись с молодым взводным ровно год, ротный сумел успешно сбагрить его на повышение в соседний батальон. Там Паша три года мутил воду в должности замкомандира роты, после чего его комбату удалось успешно разработать и провести тонкую операцию по избавлению от Паши, включающую в себя даже досрочное присвоение очередного воинского звания (на что не пойдешь ради блага родного подразделения?), в результате которой молодой капитан Громовой получил под свое командование роту в соседней дивизии. В должности ротного Паша пробыл всего восемь месяцев, после чего командир полка, опасаясь за психическое состояние своего лучшего комбата, забрал Пашу в штаб на должность начфиса.

Так Паша и рос, в полном соответствии с «железным» армейским правилом: «Не можешь выгнать — отправь на повышение», пока не дорос до должности начальника отделения штаба дивизии. Там он как-то прижился и совсем уже успокоился (в вышестоящих штабах всегда вполне достаточно людей, чтобы два-три дебила не особо влияли на результативность его работы), но тут началась первая чеченская война, и Паша нежданно-негаданно угодил в Грозный. В отличие от многих и многих, поначалу считавших эту войну спокойной прогулкой за чинами и орденами, Паша испугался сразу и сильно. И хотя в первое время этот страх, казалось, не имел под собой никаких оснований, перед самым началом движения колонны в сторону Грозного Паша напился до положения риз, и судьба, следуя своему обыкновению беречь пьяных и убогих, уберегла его от той ужасающей бойни, в которую попал сводный отряд их дивизии (а куда было деваться этой самой судьбе, ведь в тот момент она имела в лице Паши и пьяного, и убогого). Так что когда он, проспав всю грозненскую мясорубку в самом стареньком и обшарпанном штабном кунге (наверное, из-за своего неприглядного внешнего вида и не расстрелянном, как остальные машины колонны, чеченскими гранатометчиками), выбрался из своего убежища, то оказалось, что на четыре сотни молоденьких солдат, сумевших добраться до городских окраин, осталось всего три офицера. Включая его самого. Причем он был чином выше самого старшего на целых три ступени. Всех остальных офицеров повыбили чеченские снайперы.

И тут Паша принял самое звездное решение за всю свою карьеру. Он приказал занять оборону, связаться с вышестоящим штабом и самолично взобрался на крышу дома, чтобы осмотреться (или окончательно протрезветь). На крыше он нос к носу столкнулся с чеченским боевиком (совершенно сопливым пацаном с «Калашниковым» в руках и круглыми от ужаса глазами) и, прежде чем выбравшийся на крышу следом за ним сержант-радист пристрелил оного короткой точной очередью, успел получить от него пару пуль в левую ляжку.

Как оказалось, буквально в двухстах метрах от них двигалась колонна штаба корпуса генерала Рохлина, который как раз искал место для развертывания штаба. Так что когда раненого подполковника Громового спустили с крыши, первым, кого он увидел, был грозный командир корпуса… Рохлин тут же распорядился отправить раненого героического подполковника, «спасшего людей», в госпиталь и принял самое деятельное участие в том, чтобы «нашей армией наконец-то стали командовать настоящие офицеры». Так на Пашу нежданно-негаданно посыпался золотой дождь. Он полгода провалялся в госпитале, получил по третьей звезде на погоны и благодаря тому же Рохлину плавно переместился на теплое местечко слушателя Академии Генерального штаба.

За следующие десять лет судьба буквально завалила Пашу своими дарами. Когда его первый высокопоставленный покровитель немного разобрался в том, что такое Паша Громовой на самом деле, и решил исправить допущенную им самим ошибку, он был тут же убит на собственной даче. А Паша последовал дальше по жизни, осененный высоким званием «птенца гнезда генерала Рохлина». И когда судьба снова забросила его на чеченскую землю, он, памятуя о том, что отсюда началось его возвышение, воспринял это назначение гораздо спокойнее, чем в первый раз. Тем более что теперь он приехал на все готовенькое. Чеченцы уже вроде как были покорены, в их селах и городах стояли комендатуры, и делать военным было вроде бы совершенно нечего. Вся тяжесть черновой работы была переложена на плечи МВД и ФСБ. Да и к тому же генеральский чин подразумевал, что на этот раз между ним и чеченскими снайперами будет пролегать намного большее расстояние.

Сказать по правде, своей потрясающей карьерой Паша Громовой был обязан не одной лишь серии необычайно удачных стечений обстоятельств, как это могло бы показаться тем, кто знал его лично, но и собственному феноменальному нюху. Паша ВСЕГДА знал, что и как сказать, к кому подлизаться и каким образом это сделать (в военной среде не очень любят откровенных подхалимов, но не менее политиков ценят личную преданность, твердо следуя завету Павла I: «Нам умные не надобны, нам надобны верные»). Так что когда Паша вновь объявился в Чечне и неожиданно обнаружил, что, удалившись от прицелов чеченских снайперов, он попал в перекрестье видоискателей журналистских видеокамер, его нюх тут же подсказал ему, что из тех, кто его окружает, главными людьми на этот раз являются именно журналисты. И он сделал все, чтобы максимально ублажить этих людей. За те два года, что Паша провел в Чечне, он успел отдать под суд семерых офицеров за «излишне жестокое обращение с мирным населением», выпустить добрых четыре сотни боевиков, отловленных коллегами из ФСБ, и ликвидировать комендатуры в доброй трети сел, окончательно отдав их под полную власть «непримиримых».

Но в глазах журналистов и, соответственно, читателей и зрителей их изданий и телеканалов генерал Громовой стал истинным покорителем и отцом Кавказа. Ну еще бы! Никогда ни до, ни после Громового у журналистов не было ТАКОЙ свободы действий.

Генерал издал строжайший приказ, предписывавший всем командирам подразделений и военным комендантам оказывать всемерную помощь журналистам в «выполнении ими своего профессионального долга». И беспощадно карал всех, кто не проявлял достаточной ревности в исполнении данного предписания. Что же до боевиков, которых он отпустил, то они в подавляющем большинстве были освобождены в обмен на тех журналистов, которые с излишней ретивостью выполняли «свой профессиональный долг» и в результате попали в заложники к боевиками. По стране гремело изречение генерала, растиражированное всеми изданиями: «Я готов отпустить десять бандитов, чтобы спасти жизнь одному честному человеку. Бандитов мы все равно поймаем, а вот жизнь честного человека уже не вернешь». Армия и органы скрежетали зубами, видя, как рушатся результаты многолетнего тяжкого и кропотливого труда. Но все попытки пресс-служб министерств и высокопоставленных военных открыть прессе глаза на истинное лицо их любимца разбивались о твердокаменное убеждение журналистов в том, что это суть нападки на «первого истинного демократа и человека нового времени в косной и закрытой военной среде». Так что даже громкая отставка, больше напоминавшая пинок под зад, лишь сыграла на повышение рейтинга генерала. И Паша Громовой внезапно для себя оказался очень завлекательным вариантом для тех сил, которые лихорадочно искали кандидата на должность «спасителя Отечества». Тем более что, разобравшись, что такое на самом деле генерал Громовой, теневые дирижеры пришли к выводу, что этот «спаситель» будет достаточно управляемым «спасителем». А это их, естественно, абсолютно устраивало. Так на политическом небосклоне взошла новая яркая звезда…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация