Н. ЦИСКАРИДЗЕ: Я отвечу вам фразой из одной французской пьесы, что скромность украшает того человека, у которого нет других украшений.
В. ПОЗНЕР: Есть ли роль, которую вы хотели когда-то сыграть, но так и не случилось?
Н. ЦИСКАРИДЗЕ: Да. Я думаю, их очень много. Одна из таких — я мечтал, чтобы сделали спектакль «Демон», именно по Лермонтову. Борис Яковлевич Эйфман не захотел делать — он сделал «Падшего ангела». Я его станцевал. Но вот это, именно лермонтовский «Демон» — он меня очень привлекал.
В. ПОЗНЕР: У моего близкого друга Марселя Пруста есть к вам несколько вопросов — постарайтесь на них коротко ответить. Какую черту вы более всего не любите в себе?
Н. ЦИСКАРИДЗЕ: Несдержанность.
В. ПОЗНЕР: А в других?
Н. ЦИСКАРИДЗЕ: Неопрятность и непорядочность.
В. ПОЗНЕР: Какое качество вы более всего цените в мужчине?
Н. ЦИСКАРИДЗЕ: Порядочность по отношению вообще к… К слову «мужчина» порядочность. Извините, что говорю долго, но надо оставаться во всех поступках мужчиной.
В. ПОЗНЕР: А в женщине?
Н. ЦИСКАРИДЗЕ: Вы знаете, остроумие. Это скрашивает.
В. ПОЗНЕР: Когда и где вы были более всего счастливы, вы можете вспомнить?
Н. ЦИСКАРИДЗЕ: Да. Я очень был счастлив, когда попал в Гранд-Опера, когда первый мой спектакль состоялся. Потому что тогда это был прорыв. 10 лет они не приглашали вообще никого из России, и я был первый, кто приехал.
В. ПОЗНЕР: О чем вы более всего сожалеете?
Н. ЦИСКАРИДЗЕ: Сожалею? Знаете, иногда сожалею о том, что я не успел сказать или совершить, наверное, те поступки перед теми людьми, которые ушли. Что я многое допонял потом. Я очень рано всех потерял. Знаете, когда это говорит человек, которому, допустим, 60 лет, — это одно. Но я всех потерял очень рано. Я многое тогда не мог понять — вот это сожалею.
В. ПОЗНЕР: Что вы считаете своей главной слабостью?
Н. ЦИСКАРИДЗЕ: Я очень ранимый.
В. ПОЗНЕР: Какой недостаток вы легче всего прощаете?
Н. ЦИСКАРИДЗЕ: Прощаю? Я способен простить ложь.
В. ПОЗНЕР: А который никогда не прощаете? Есть такой?
Н. ЦИСКАРИДЗЕ: Да, предательство… Подлость — не предательство. Подлость.
В. ПОЗНЕР: Когда вы предстанете перед богом, что вы ему скажете?
Н. ЦИСКАРИДЗЕ: Я скажу, что я старался жить честно. Именно перед богом. Потому что я вырос в очень верующей семье, и мой педагог очень интересно сказал один раз. Он не мог меня заставить в детстве заниматься, иногда не хотелось, потому что я был очень способный, у меня все получалось. И он мне один раз сказал: «Цискаридзочка, тебе так много дал Господь бог, что если ты этим не воспользуешься, Он тебя накажет». Он не знал, что меня этим пугали в детстве. И я так испугался, я так стал стараться. И я часто, сам перед собой такие вещи… Просто я думаю, что есть же какой-то высший суд все-таки.
В. ПОЗНЕР: Это был Николай Цискаридзе. Спасибо вам большое.
Н. ЦИСКАРИДЗЕ: Спасибо.
НИКОЛАЙ ЦИСКАРИДЗЕ
03.04.2011
Совершенно неожиданно для меня, да и для телевизионного начальства, эта программа имела высочайший рейтинг. Но теперь, пересмотрев ее, я понимаю почему: Цискаридзе был великолепен.
В какой-то момент, пересмотрев это интервью, я подумал, что он исполнил своего рода танец, причем такой, что невозможно было оторваться от него. Что в нем было главным? Филигранная техника? Страсть? Обаяние? Да, конечно, всего этого было вдоволь, но для меня главными были его необычайная искренность, прямота и ум.
Должен признаться, что к артистам сцены — не важно, балетная ли, оперная ли, театральная ли, у меня есть предубеждение: априори предполагаю их…ну, если не глуповатыми, то как минимум не очень умными. Каюсь, хотя виноват в этом не совсем. Сколько режиссеров кино и театра говорили мне: «Пойми, актер — это пустой сосуд, который мы, режиссеры, заполняем требуемым нами содержанием. Умный актер — это беда, это вообще не актер».
Цискаридзе с блеском доказал, что это не так. Он был не просто умен, он был глубок.
Меня многие его ответы взволновали. Например, рассуждения о том, что победитель Олимпийских игрна всю жизнь остается победителем, танцор же должен с каждым выходом доказывать, что он победитель, но стоит ему сделать одно неверное движение и все закричат: «Акела промахнулся!». Кстати, Цискаридзе сильно удивил меня своей явной начитанностью — тут тебе, кроме Киплинга и Грибоедов, и Прутков, и Андерсен, и Мольер, и Чапек, не говоря о ссылках на Бисмарка и Павлова.
«Если человек талантлив, он талантлив во всем» — так говорят. Я не уверен, что это так. Тем более вспоминая слова Раневской, которые приводит Цискаридзе: «Талант — это как прыщик, неизвестно, на кого вскочит». Но к Цискаридзе это относится в полной мере. С каким остроумием он говорит о «поющих и танцующих депутатах», к которым он относится «не положительно» (оценка просто бесподобная). Что до рассказа о 87-летней Галине Улановой, которая, несмотря ни на возраст, ни на высокие каблуки, решила показать Николаю, как именно должен прыгать Нарцисс, то это сделано так мастерски, что у меня перед глазами возник балетный класс, в котором пианист-аккомпаниатор, фотограф и Цискаридзе застыли в немом восхищении, глядя на то, как великая балерина превращается в порхающую девушку.
И потом — и для меня важно сказать об этом — это открытая гражданская позиция Цискаридзе.
Он не осуждает никого из своих коллег по искусству, не осуждает за то, что некоторые стали, как говорили тогда, «невозвращенцами»; сам же он «не хотел быть иммигрантом».
Он никогда не был «подписантом» коллективных писем, хотя и писал письма с просьбой помочь тому или иному человеку.
Он считает, что дети «людей, принимающих законы», должны учиться в российских школах и служить в российских вооруженных силах.
Он считает, что не бюрократы должны определять, чему и как учить будущих артистов, танцоров, певцов, а профессионалы.
Он считает, что депутаты Государственной Думы, которым мы, налогоплательщики, платим зарплату, должны постоянно находиться на своих рабочих местах, а не передавать другим свои карточки для голосования.
И обо всем этом Николай Цискаридзе говорит громко и четко.
Согласно исповедуемым им ценностям подлость еще хуже предательства, а когда он предстанет пред Всевышним, то скажет: «Я старался жить честно».
