В. ПОЗНЕР: Ваша любимая птица?
Д. СМИРНОВ: Синица.
В. ПОЗНЕР: Ваш любимый композитор?
Д. СМИРНОВ: Стравинский.
В. ПОЗНЕР: В каких случаях вы лжете?
Д. СМИРНОВ: Я так прямо, чтобы лгать, — нет. Но я могу, например, урезать фразу Черчилля или, например, могу совсем не все сказать человеку. Это такие вещи, о которых Амвросий Оптинский говорил, что это проявление духовного такта. Например, если ты прячешь человека, за ним гонятся и приходят люди, говорят: «Такой-то к тебе приходил?» Сказать правду — это его предать.
В. ПОЗНЕР: Оказавшись перед богом, что вы ему скажете?
Д. СМИРНОВ: Я скажу: «А как там наш Владимир Владимирович Познер?»
В. ПОЗНЕР: Это был Дмитрий Николаевич Смирнов. Спасибо вам большое.
Д. СМИРНОВ: Пожалуйста, Владимир Владимирович.
ПРОТОИЕРЕЙ ДМИТРИЙ СМИРНОВ
19.03.12
До сих пор не понимаю, почему он дал согласие на интервью. Насколько я знаю, ни один священник Русской православной церкви не может давать интервью без одобрения сверху. Насколько высоко этот «сверху» доходит, не знаю, вряд ли до Патриарха (который мне в интервью отказал), но до какого-то церковного иерарха доходит же? И я представил себе, как достопочтенный Дмитрий Николаевич говорит этому иерарху, что, мол, приглашают в программу «ПОЗНЕР» и уж дозвольте мне пойти, потому что я из этого безбожника сделаю такое, что родная мать не узнает. А иерарх-то совсем не глуп и спрашивает протоиерея, уверен ли он, что произойдет именно так, и Дмитрий Николаевич отвечает, что да, он уверен, можете на меня полагаться. Ну и тот дает ему добро.
Конечно, возможно, ничего такого не было, возможно, это плод моего богатого воображения. Но как бы то ни было, протоиерей Дмитрий Смирнов пришел. И сразу же, сам того не заметив, попал в не очень уж хитрую ловушку. Я спросил его, можно ли считать, что он говорит от имени РПЦ? Или же он говорит от себя? Можно ли считать, что его высказывания будут отличаться от мнения РПЦ? И отец Смирнов ответил, что у него нет взглядов, которые отличались бы от взглядов РПЦ. А что это значит? А это значит вот что:
Когда он говорит о Ленине (поклонником которого я не являюсь ни в малейшей степени), что «эта псина недолжна вонять на нашей Земле», это он выражает взгляды РПЦ.
Когда он говорит, что Россия не страна многонациональная и многоконфессиональная, а страна мононациональная и моноконфессиональная, он выражает взгляды РПЦ.
Когда оно говорит, что воспринимает приставку «много» в названных выше словах как нечто враждебное, он выражает взгляды РПЦ.
Когда он говорит, что число евреев, убитых в погромах в России, не было таким ужасающим, он выражает взгляды РПЦ. Когда же я возражаю и привожу некоторые цифры и факты, то он говорит:
— Может быть, вы (то есть еврей — В. П.) в этом вопросе более понимаете.
Ну, просто красавец!
Когда он говорит, что является противником демократии, противником того, чтобы все граждане имели одинаковое право голосовать, вне зависимости от своего образования, материального или иного положения, то он выражает взгляды РПЦ.
И апофеозом всего это стал рассказ о том, как он «обрезал» Черчилля. Не подумал он о том, что я поймаю его с этим, и он явно растерялся. При этом смотрел на меня отец Дмитрий так, что если взгляды могли бы убивать, я был бы трупом.
Я никогда не скрывал того, что я атеист. Вместе с тем я неоднократно говорил, что религия — дело каждого, причем дело абсолютно интимное. Но я также никогда не скрывал своего сугубо отрицательного отношения к Церкви вообще и к Русской православной в частности. Уж если человек верует в бога, то ему не нужны посредники между ним и Всевышним. И особенно такие, какгосподин Смирнов. Он показался мне человеком бесчестным, высокомерным и лишенным христианской доброты, терпеливости и всепрощения.
Когда я решил начать программу, цитируя слова Смирнова о тех, кто не верует, я был уверен, что в ответ он скажет, что считает меня человеком религиозным, только еще не осознавшем этого, и поэтому его суждения о неверующих ко мне не относятся. Я даже хотел заранее написать это на бумажке, чтобы потом предъявить ее преподобному отцу в качестве доказательства его банальности. Но не сделал этого, о чем жалею до сих пор.
Обязан признать, что все-таки один укол от господина священнослужителя я получил, причем неотразимый, поскольку выпад был сделан им в самом конце программы и был, конечно, предметом «домашней заготовки». Когда я задал ему последний вопрос «по Прусту», «Оказавшись перед богом, что вы ему скажете?», он ответил:
«Я скажу: “Как там наш Владимир Владимирович Познер?”».
Рената Литвинова
28 октября 2012 года
В. ПОЗНЕР: Рената Литвинова, режиссер, сценарист, актриса. Здравствуйте.
Р. ЛИТВИНОВА: Добрый вечер, здравствуйте.
В. ПОЗНЕР: Как вам погода сегодня?
Р. ЛИТВИНОВА: Да, одновременно все стихии. Тяжеловато.
В. ПОЗНЕР: Да. А не депрессивная, нет?
Р. ЛИТВИНОВА: Нет. Кстати, я не завишу от погоды.
В. ПОЗНЕР: Здорово. Многие зависят. Хорошо. Как-то вы сказали, что «давать интервью — тяжелая необходимость» и что это почти бессмысленно.
Р. ЛИТВИНОВА: Да. Если я себя за что-то осуждаю, то, конечно, за эти иногда интервью. Но к вам-то — это же можно.
В. ПОЗНЕР: Ну ладно. А почему бессмысленно-то?
Р. ЛИТВИНОВА: Нет, есть всегда какая-то мотивация. Все равно же ты приходишь ради какого-то дела. Я пришла, у меня вышел в прокат фильм. Все-таки надо ему помогать как-то в прокате. А так, конечно, бессмысленно мотаться, я считаю, что не стоит.
В. ПОЗНЕР: Вообще фильм действительно вышел в прокат, я его посмотрел.
Р. ЛИТВИНОВА: Спасибо вам большое. Поддержали нас рублем, что называется.
В. ПОЗНЕР: Да. Вы — режиссер фильма, вы — сценарист фильма, вы играете главную роль, так что можно действительно сказать, что это ваша картина. Насколько это может быть картина одного человека, это ваша картина.
Р. ЛИТВИНОВА: Да, и еще у меня был соратник Земфира — она тоже со мной разделила все трудности. Я отвечала за все, что видно, а она за все, что слышно.
