— Наш план осуществляется. Халиф сделает то, что ему будет сказано. Армян мы собираем в различных лагерях, и многие из них уже умерли, но не беспокойся: те, кто в Стамбуле, все твои, — произнес с улыбкой генерал.
— Слава Аллаху, — радостно воскликнул аль-Мундир. — Наконец-то мы вернем мусульманам то, что им принадлежит по праву.
56
Салоники, 19 января 1915 года
— Собираетесь пересечь Турцию и Персию в разгар войны? — спросил первый лорд Адмиралтейства. Он прибыл из Александрии, чтобы обсудить последние детали Галлиполийской наступательной операции.
— У нас нет выбора, — ответил Геркулес.
— Я понимаю ваше положение. Вы джентльмены, и намерены спасти даму, однако проникать на территорию Турции равносильно самоубийству.
— И не только это, мы обеспокоены тем, что ассасины что-то затевают. Что-то такое, что может повлиять на ход войны в целом, — сказал Линкольн.
Геркулес гневно посмотрел на него. Они договаривались не обсуждать некоторые темы с Черчиллем. Англичанин посмотрел на них широко раскрытыми глазами.
— Ассасины? Шутить изволите? — Черчилль лукаво взглянул на мужчин, но озабоченное выражение лиц его собеседников не оставляло ни тени сомнения.
— Однако вы говорите мне о секте, которая занималась убийствами крестоносцев в одиннадцатом и двенадцатом веках?
— Как вам должно быть известно, секта активно действует до сих пор. Не так давно их имама в Индии привечал сам король. Ваш король знаком с ним с тех времен, когда был принцем Уэльским, — пояснил Линкольн.
— Сейчас ассасины — всего лишь безобидная религиозная секта, которая сослужила службу Британской короне, и полагаю, никакой опасности она не представляет.
— Одну представляет… — начал было Линкольн, но Геркулес его остановил.
— Один козырь про запас у них есть. Мы имеем доказательства того, что они вступили в союз с турками и, надо думать, собираются предать Его Величество.
Черчилль задумался. Он был слишком занят, чтобы тратить время на какие-то фантазии о секте убийц.
— Я обещал вам свою помощь и не собираюсь оставлять вас в беде. Наш корабль доставит вас к берегам Турции, после чего я уже не смогу гарантировать вашей безопасности. Профессор Гарстанг не сможет сопровождать вас, поскольку он британский подданный, а значит, будет немедленно арестован.
— Большое спасибо, сэр, — сказал Линкольн, изображая на лице радостную улыбку.
— Но у меня есть еще одно условие. По возвращении вы сообщите мне все, что может оказаться полезным для британской армии.
— Вы просите нас заниматься шпионажем? — удивился Геркулес.
— Я предлагаю вам сделку.
— Хорошо, мы сделаем все, что будет в наших силах, но отправляться в путь нам нужно как можно быстрее, — согласился Геркулес.
— Сегодняшней ночью вы отправитесь в район Галлиполи. Молитесь, чтобы никто не заметил, как вы сходите с корабля английских ВМС. Если кто-нибудь заподозрит вас в связи с нами, не сносить вам головы, — заключил Черчилль, прищурив огромные глаза.
— Нас будет пятеро: Алиса, Линкольн, Никос Казанцакис, молодой армянин и я.
— Надеюсь, вы знаете, на что идете. Греков и армян в Турции не очень жалуют, — ответил Черчилль.
— Поэтому мы просим вас сделать два фальшивых паспорта. Это позволит им сойти за персидских евреев.
— А вы, вы-то за кого собираетесь сойти, за индусов? — лукаво пошутил Черчилль.
57
Стамбул, 21 января 1915 года
После доставки к побережью неподалеку от Стамбула группе предстояло найти какой-то транспорт и ехать в столицу. Проверки на пути были частыми, и друзьям приходилось всякий раз объяснять, почему в их паспортах нет отметки о въезде в страну и какова цель их визита в Стамбул. Для турецких властей они были группкой коммерсантов из нейтральных стран, которые намеревались предложить турецкой армии медикаменты.
Город был полностью занят войсками. На некоторых улицах были построены баррикады из мешков с песком, и путешественникам в каждом новом районе приходилось предъявлять документы. Не оставалось сомнений: турки готовили город к возможному вторжению.
Их проводником стал Роланд Шароян. Друзьям приходилось рассчитывать на помощь армян, ведь так или иначе им предстояло пройти по их территории. Зона, которая официально принадлежала Оттоманской империи, де-факто пользовалась определенной долей независимости.
Молодой армянин привел их к вилле в окрестностях Стамбула, вокруг которой было довольно много вооруженных людей. Здесь жил еще не арестованный лидер армян. Роланд переговорил с охраной, и друзья вошли в большой сад. А внутри дома Роланд представил их Крисостомо Андрассу, одному из руководителей армянского сопротивления в городе. Роланд говорил сбивчиво, пытаясь скрыть волнение, потому что понимал: если организация узнает, что он их предал, с ним незамедлительно расправятся.
— Молодой Роланд сделал правильно, что привел вас сюда. Мир должен знать, что турки делают с нашим народом. Хочу, чтобы вы знали, — ваша миссия будет очень опасной. Турция участвует в войне, и поэтому во всех иностранцах видит шпионов. Особенно в христианах.
— Не понимаю, почему это происходит, — заговорил Линкольн. — Ведь мы сосуществуем сотни лет?
— Да, мирное сосуществование длилось шесть веков — этого нельзя отрицать. Но теперь далеко не счастливый конец ожидает одного из субъектов этого сосуществования — нас, армян, — заметил Андрасс.
— Но армяне хотят независимости, и это нормально, что правительство в Стамбуле несогласно. В моей стране, Соединенных Штатах, несколько штатов намеревались добиться независимости, и нам пришлось вести гражданскую войну, чтобы не позволить им сделать это, — возразил Линкольн.
— Но цели нашей борьбы иные. Мы, армяне, способствовали культурному, экономическому и политическому прогрессу Оттоманской империи. Более того, советниками известных оттоманских султанов всегда были армяне. Оттоманская империя теряла силы и постепенно склонялась к Азии. Оттоманские власти укрепили свои связи с Востоком, и теперь мы, христиане, им не нужны.
— Это нормально, — повторил Геркулес.
— Да, но это привело к постепенному отуречиванию, к попытке объединить на одной территории имперский набор народов разных национальностей. Но мы, армяне, постоянно напоминаем туркам, что именно мы населяли Малую Азию с древнейших времен.
— Мы живем в эпоху националистических воззрений. Но я не понимаю, почему люди не могут объединиться в одно государство. В моей стране мирно сосуществуют люди сотен национальностей, — продолжал доказывать свою правоту Линкольн.
— А люди вашей расы? Им тоже счастливо живется в вашей стране? — парировал этот аргумент Андрасс.
