— Я убежала из гарема четыре месяца назад, но, когда мой муж узнает, что я вернулась, он примет меня. Я прошу вас лишь о том, чтобы вы передали ему мою записку.
— Если я отнесу записку, меня отдадут под трибунал.
— У меня есть нечто такое, что он опознает. Это кольцо, которое подарил мне султан, — сказала женщина, вынимая кольцо из декольте.
— Но, госпожа…
— Покажите ему кольцо. Как только он его увидит, он сразу же узнает, что это я. А я вам обещаю, что вы получите повышение по службе.
Офицер задумался. Все это напоминало сумасшествие, но он ничего не потеряет, если пойдет во дворец и попытается поговорить с султаном. В любом случае он исполнит свой долг.
— Послушайте, если султан опознает кольцо, он примет мою рекомендацию о вашем повышении, но если вы хотите проблем, можете оставить это кольцо себе. Оно очень дорогое. Вот эти камешки — это бриллианты.
— Бриллианты? — переспросил офицер, принимая кольцо. — Я ничего не могу вам обещать, но как только кончится мое дежурство, я постараюсь вам помочь.
В камеру Джамиля вернулась с улыбкой, но ее друзья сидели с опущенными головами. Всех их поместили в одну камеру, кроме Роланда — парень сидел в соседней одиночке.
— Что он вам сказал? — спросил Линкольн.
— Он постарается, — с видом победительницы сообщила Джамиля. На какое-то мгновение от радостно приподнятого настроения ее глаза заблестели и она снова почувствовала себя сильной.
74
Стамбул, 20 февраля 1915 года
Мулла ввел их в мечеть, и дюжина мужчин тщательно, пядь за пядью, обследовали помещение. Геркулес оставался рядом с аль-Мундиром, подобно верному псу. Араба развлекало то, что его телохранителем стал его злейший враг. Поэтому, когда к ним подошел генерал с солдатами, он чуть ли не изменился в лице от неожиданности. По его приказу этот западный человек способен наброситься на его врагов и даже убить их.
Генерал остановился против двух мужчин и показал рукой на Геркулеса.
— Не обращайте на него внимания. Теперь он — моя сторожевая собака. Хотите посмотреть, как он действует? — спросил аль-Мундир и щелкнул пальцами, отчего Геркулес набросился на двух солдат, стоявших ближе всего к генералу. Он повалил их в порыве бешенства и вопросительно посмотрел на своего хозяина. Араб жестом приказал оставить поверженных солдат.
— Впечатляет. Если бы мы имели армию мужчин настолько… — Генерал замолчал, подыскивая слово.
— Крутых? — подсказал араб.
— Да, именно таких. Мы завершили бы войну в течение нескольких недель.
— Вы, генерал, правоверный мусульманин. Если все пойдет хорошо, ничто нам не сможет помешать. В последние годы мы видели, как младотурки изгоняли из самого сердца империи веру в Аллаха и саму религию, но все это должно скоро кончиться.
— Именно этого я и ожидаю. Над Стамбулом нависла угроза. Союзники могут в любой момент напасть на него.
— Никто не может касаться Махди, он учредит новую эру…
— Речь идет о смерти султана. Мы свою часть договора выполнили. Армяне города в ваших руках, — резко завершил разговор генерал.
Аль-Мундир бросил взгляд на надменного генерала. Ассасины были вынуждены иметь дело с людьми такого толка в интересах достижения собственных целей. Так было всегда. Однако, когда вернется Махди, все переменится.
75
Стамбул, 20 февраля 1915 года
Офицер, ожидая, когда его примет султан, сидел и перекладывал фуражку из одной руки в другую. У него потели руки, и он время от времени проводил пальцем по воротнику форменной рубашки. Потом он встал и прошелся по помещению. Он никогда не видел столько роскоши. Огромные декоративные вазы, позолоченные деревянные столики, картины и ковры. Все это, должно быть, стоило целое состояние.
Дверь белого дерева, ведущая в зал, открылась, и два гвардейца встали по обеим ее сторонам. Султан вошел, опираясь на трость. Офицер изогнулся в поклоне и задрожал.
— Офицер, — произнес султан, равнодушно глядя на военного.
— Господин, — начал заикаться офицер.
— Это вы принесли кольцо? — спросил султан, показывая бриллиантовый перстень.
— Да, господин, — испуганно подтвердил его слова офицер.
— Где вы его обнаружили?
— Мне дала его женщина, которая сейчас находится в военной тюрьме. Она говорит, что является одной из ваших жен.
— Говорит, что она моя жена? — переспросил начавший волноваться султан.
— Да, господин.
Султан опять посмотрел на кольцо. Он уже не верил, что когда-нибудь снова увидит принцессу. Сердце его екнуло, и он подошел к стоящему с опущенной головой офицеру.
— Что она делает в тюрьме? — шепотом спросил султан.
— Ее задержали, господин.
— В чем ее обвиняют?
— В том, что она армянская шпионка, господин.
— Армянская шпионка, — повторил султан, не в силах сдержать смех.
Его жена была способна на многое, но чтобы она отколола такой номер, это уже ни в какие рамки не помещалось.
76
Стамбул, 20 февраля 1915 года
Султан спускался по лестнице, и сердце у него учащенно билось. Он и не думал, что когда-нибудь опять увидит ее. На какое-то мгновение вспомнилась их первая встреча. Тогда она казалась просто испуганной девочкой. Ей недавно исполнилось семнадцать, ее детское личико резко контрастировало с умным взглядом и с ее способностью настойчиво убеждать. Прошло немного времени, и она стала любимой женой, а этого в условиях гарема, где женщины готовы побороться даже за самую маленькую привилегию, добиться совсем нелегко. Она была рождена для того, чтобы стать еще одной наложницей султана, а превратилась в самую любимую жену.
Он миновал проход, подошел к решетчатой двери и жестом приказал открыть ее. В камере находились негр, рыжеволосая женщина, еще какой-то иностранец и Джамиля. Это была несомненно она, но не совсем на себя похожая. На ее постаревшем лице чудесным образом восстановились признаки молодости, хотя она и выглядела больной и изнуренной.
— Джамиля! — воскликнул султан, раскрывая объятия. Он думал над тем, чтобы подвергнуть ее пыткам, избить плетьми и даже убить ее, но, увидев, внезапно понял, почему последние месяцы чувствовал себя таким одиноким и подавленным.
Принцесса посмотрела на него с чувством сострадания. Султана она не любила, но научилась подпускать его к себе. Он всегда относился к ней хорошо — ласково и с уважением. Он смог понять ее страхи и в отношениях с ней проявлял много терпения и сдержанности.
Джамиля сделала навстречу султану несколько шагов и обняла его. По лицу султана катились слезы.
