Заключенная невесело улыбнулась:
– Тем не менее, мистер Монк, я виновна. Я убила своего мужа. – Голос у нее был чуть хрипловатым, но приятным, а произношение – ясным.
Внезапно Уильяму снова почудилось, что все это с ним уже происходило; его обдало волной страха, любви – и одновременно ненависти. Но в следующий миг это ощущение бесследно исчезло. С перехваченным дыханием, смущенный, он глядел на Александру Карлайон, словно не понимая, откуда взялась здесь эта не знакомая ему женщина.
– Прошу прощения? – Он даже не расслышал ее последних слов.
– Я убила своего мужа, мистер Монк, – повторила узница.
– Да… Я это слышал. А что вы сказали потом? – он потряс головой, как бы желая прояснить мысли.
– Ничего. – Его собеседница нахмурилась, озадаченная.
Детектив сделал над собой усилие и снова сосредоточился на деле об убийстве генерала Карлайона:
– Я беседовал с мистером и миссис Фэрнивел.
На этот раз улыбка его подопечной была исполнена горькой иронии.
– Вот была бы радость, если бы вы вдруг обнаружили, что убийца – Луиза Фэрнивел! Но этого не случится. – В голосе ее послышалось легкое содрогание, которое в иной ситуации можно было бы принять за смех. – Если бы Таддеуш бросил ее, она бы, конечно, разозлилась, даже очень, но беда в том, что Луиза никогда никого не любила до такой степени, чтобы стремиться быть любимой. Она смогла бы поднять руку только на другую женщину, очень красивую и удачливую. На соперницу, одним словом. – Глаза Александры расширились, словно она мысленно представила такую женщину. – Полюби Максим другую, он не смог бы скрыть этого от людей. Тогда бы Луиза пришла в бешенство – и кто знает…
– Разве Максим не любил вас? – спросил Монк.
Лицо заключенной слегка просветлело, но только потому, что на него упал свет из маленького, высоко расположенного окошка.
– Да… Но очень давно и не настолько, чтобы бросить Луизу. Правила морали для него святы. Кроме того, убита не я, а Таддеуш. – Эти слова она произнесла без сожаления.
– Я видел балкон и лестницу, откуда он упал.
Александра вздрогнула, но промолчала.
– Полагаю, он падал спиной вниз? – спросил сыщик.
– Да, – ответила миссис Карлайон чуть ли не шепотом.
– На рыцарские доспехи?
– Да.
– Такое падение должно было наделать много шуму, – заметил Уильям.
– Конечно. Я думала, все сбегутся, но напрасно.
– Гостиная весьма далеко от холла. Вы ведь это знали?
– Конечно, знала. Но я думала, что услышат слуги.
– А что было потом? Вы сошли вниз, увидели, что ваш муж лежит без сознания и что на шум никто не выглянул; и тогда вы взяли алебарду и нанесли удар?
Глаза Александры на ее побледневшем лице казались черными. Детектив еле расслышал ее ответ:
– Да.
– Вы ударили в грудь? Он ведь лежал навзничь. Вы сами сказали, что он падал спиной вниз.
– Да. – Женщина судорожно сглотнула. – Зачем вы вынуждаете меня это рассказывать? Это ничего не меняет…
– Должно быть, вы сильно его ненавидели.
– Нет, я… – Александра запнулась, перевела дыхание и продолжила, опустив глаза: – Я уже объясняла мистеру Рэтбоуну. Мой муж состоял в любовной связи с миссис Фэрнивел. А я… ревновала.
Сыщик не верил ни единому ее слову.
– Я также беседовал с вашей дочерью, – добавил он.
Узница застыла.
– Она очень за вас волнуется. – Монк понимал, что это звучит жестоко, но выбора у него не было. Он должен узнать правду, иначе Оливеру на суде придется туго. – Боюсь, что своим приходом я нечаянно вызвал ссору между ней и ее супругом.
Александра свирепо взглянула на него. Это было ее первое искреннее проявление чувств.
– Вы не имели права ее беспокоить! Она нездорова… Сабелла только что потеряла отца! Как бы я ни относилась к нему, но для нее он был отцом. Вы… – Она замолчала, возможно почувствовав, насколько нелепа эта речь в устах убийцы – если, конечно, она и впрямь убила генерала.
– Мне не показалось, что ваша дочь сильно удручена смертью своего отца, – сказал Уильям, исподволь подмечая, как непроизвольно напряглось ее тело, а руки судорожно вцепились в колени. – Она не скрывает, что постоянно с ним ссорилась, и желает помочь вам, несмотря на гнев собственного мужа.
Миссис Карлайон молчала, не спуская с него глаз.
– Она утверждает, что ее отец был груб, деспотичен и выдал ее замуж насильно, – продолжал детектив.
Александра встала и отвернулась.
И снова Уильяма укололо давнее воспоминание. Он уже пережил все это когда-то. Так же стоял посреди скудно освещенной камеры и смотрел на очень похожую женщину с белокурыми волосами, собранными в узел. Она тоже обвинялась в убийстве мужа, а он пытался помочь ей.
Кто же она?
Образ рассеялся. Монк не смог вспомнить ни голоса, ни лица той женщины – в памяти у него сохранилась только линия ее плеч, серое одеяние и белокурые волосы.
Сумел он ей помочь или ее повесили? Виновна она была или нет?
Между тем миссис Карлайон уже что-то говорила.
– Что вы сказали? – переспросил сыщик, вернувшись в реальность.
Женщина обернулась, сверкнув глазами:
– Вы пришли сюда, чтобы причинить мне душевную боль? Почему вы ведете себя так бесчувственно и немилосердно? Ваши вопросы жестоки… – Она задохнулась. – Вы напоминаете мне о дочери, которую я никогда уже не увижу – разве что в зале суда, – и при этом даже не удосуживаетесь выслушать мой ответ? Что вы за человек? Чего вы хотите?!
– Простите! – сказал Монк, устыдившись. – Я отвлекся на миг… Вспомнилось… похожее дело…
Гроза миновала. Александра пожала плечами и снова отвернулась:
– Все это не имеет значения…
Детектив собрался с мыслями:
– Ваша дочь ссорилась со своим отцом на том званом обеде…
Заключенная повернулась, и Уильям вновь увидел тревогу в ее глазах.
– У нее вспыльчивый нрав, миссис Карлайон, – добавил он. – Когда я с ней встретился, она была на грани истерики. Думаю, ее мужа это весьма беспокоит.
– Я уже вам говорила, – тихо, но твердо ответила Александра. – Она не совсем здорова. Такое случается со многими женщинами после родов. Спросите любого специалиста…
– Я знаю, – согласился детектив. – Женщины в этом состоянии часто не владеют собой. Временное помешательство…
– Нет! Сабелла просто нездорова – и всё! – Узница двинулась к Монку, и тому показалось, что сейчас она схватит его за руки. Но этого не случилось. – Если вы хотите сказать, что это моя дочь, а не я убила Таддеуша, вы ошибаетесь! Я повторю признание на суде и буду повешена… – Выговорить последнюю фразу ей было нелегко. – … Но не допущу, чтобы Сабелла взяла мою вину на себя. Вы понимаете меня, мистер Монк?
