Он всем улыбается. Он не человек, а программа. Смесь
справочного бюро, музыкального автомата и вахтёра. Каждый уважающий себя дом
Диптауна обзаводится чем-то подобным. Либо играют во дворе неправдоподобно
вежливые и умилительные детишки, либо сидит на скамейке чинная старушка, либо
длинноволосый живописец с мечтательными глазами стоит за мольбертом. А у нас —
гитарист.
— Привет, — говорю я ему.
Иногда парень отвечает, но сейчас ограничивается лишь
кивком. А я иду дальше. Можно взять такси, но тут недалеко, лучше пройтись.
Заодно можно собраться перед беседой.
Дело в том, что на самом-то деле я ужасно трушу.
Диптаун всегда был для меня местом для развлечений. С тех
пор, как в двенадцать лет я впервые вошла в глубину, тогда ещё с папиного
компьютера и без всякого комбинезона. Ну а когда у меня появилась своя машина,
свой комбинезон — пусть даже «подростковый», без некоторых функций… Целоваться
это не мешало.
И я носилась по глубине, прилипала то к одной компании, то к
другой, дружила и ссорилась, храбро пила виртуальное шампанское, несколько раз
виртуально выходила замуж и разводилась. В глубине были самые лучшие концерты —
на исполинских аренах, над которыми кружились цветные облака и мерцали в такт
музыке неправдоподобно яркие звёзды. В глубине можно было посмотреть самый новый
фильм задолго до его выхода на экраны — в роскошных пиратских кинотеатрах. В
глубине можно было путешествовать — в каждой стране, в каждом городе находится
человек, который делает виртуальную копию любимых пейзажей.
Конечно, были те, кто в глубине работал. Программисты,
которым стали не нужны офисы. Тьма-тьмущая бухгалтеров, дизайнеров, инженеров.
Преподаватели, обучавшие студентов со всего мира. Врачи, консультирующиеся друг
с другом. Таинственные дайверы — конечно, если они есть на самом деле.
Но мне ни капельки не хотелось заниматься программированием
или бухгалтерским учётом! Я даже учиться предпочитала по старинке. И поступила
после лицея на юридический факультет: старомодный и солидный.
Но глубина всё росла и росла. Ей уже не хватало неписаных
правил. Ей потребовались законы.
И юристы.
Я сворачиваю с людного проспекта, прохожу маленьким сквером
с заброшенным высохшим фонтаном в центре. Вокруг как-то пустеет, будто люди
стараются обходить это место стороной.
Неудивительно. Тюрьмы никогда не пользовались популярностью.
Даже виртуальные.
Обнесённое высоким забором с колючей спиралью поверх
уныло-серое здание за сквером — это виртуальная тюрьма русского сектора
Диптауна. Кто говорит, что мы отстаём от развитых стран? Может быть, в чём-то и
отстаём, но пенитенциарная система всегда следит за прогрессом!
Подхожу к единственным дверям в стене — узкие металлические
створки с крошечным окошечком-глазком. Нажимаю кнопку звонка. Пауза, потом
слышится железный лязг, окошечко открывается. На меня мрачно смотрит крепкий
парень, толстая шея распирает синий форменный воротник. Он не произносит ни
слова, ждёт. И я молчу, лишь подаю в окошечко документы. Охранник скрывается,
теперь уже я терпеливо жду.
Много ли времени нужно, чтобы проверить подлинность
документов в глубине? Немного, но куда больше требуется на торопливые звонки
начальству.
Не возмущаюсь, жду. Поправляю причёску — будто с моим
«крысиным хвостиком» что-то могло случиться. Я и сама, наверное, похожа на
крысу: поджарую, злую, битую и травлёную, привыкшую смотреть на мир без глупых
иллюзий.
Ничего, так надо.
Дверь с грохотом открывается. Охранник козыряет и словно бы
растерянно отступает в сторону, пропуская меня вперёд.
За дверью — вовсе не тюремный двор, а полутёмный коридор.
Стена, судя по всему, толщиной метров пять. Это вовсе не показуха. Пока я иду,
цокая каблучками по щербатому бетонному полу, в мой компьютер торопливо
закачиваются нехитрые тюремные интерьеры. Коридоры, комнаты охраны и персонала…
Коридор кончается ещё одной дверью. Охранник тянется,
пытаясь открыть дверь, но я его опережаю.
И выхожу в тюремный двор.
Спортивная площадка и площадка для прогулок. Ухоженные
клумбы вдоль дорожки, ведущей к тюрьме. Никогда не видела в России таких тюрем,
её проектировщик содрал дизайн с каких-нибудь американских, из самых новых. В
такой тюрьме только перевоспитываться!
Охранник деликатно покашливает, я насмешливо смотрю на него.
Вряд ли это настоящий служака из внутренних войск, повидавший настоящие тюрьмы.
Здесь, в виртуальности, важны не физические данные.
— Идёмте, — успокаиваю я охранника. — У вас всегда так
безлюдно?
Мой доброжелательный тон охранника не успокаивает. Видимо, в
сочетании с брюзгливо поджатыми губами и вечно наморщенным лбом
доброжелательность кажется издёвкой.
— Нет… не всегда… госпожа инспектор.
— Ничего, ничего, — говорю я так, что сразу ясно — очень
даже «чего»!
Мы входим в помещение тюрьмы. Это административный этаж, и
лишь решётки на окнах напоминают о суровой прозе жизни. Проходя мимо одного из
окон, я провожу по стеклу кончиками пальцев. Так, чтобы немного лака с ногтей
попало на стекло.
Охранник ничего не замечает.
Персонала немного — нам попадаются две женщины в форме и
разболтанный молодой человек в грязноватом белом халате. Молодой человек долго
смотрит на меня, будто размышляет, следует ли познакомиться, или лучше юркнуть
в ближайшую дверь. Благоразумие берёт верх, и он скрывается в двери с надписью
«контрольная комната».
В настоящей тюрьме здесь помещались бы мониторы внутреннего
наблюдения. Очевидно, здесь — то же самое. Мне становится интересно, и возле
двери я впечатываю каблучок в пол сильнее обычного. Охранник оборачивается,
делаю вид, что запнулась.
Крошечный термит, выбравшийся из каблука и деловито
направившийся к двери, невооружённым глазом не различим.
Наконец-то кабинет начальника тюрьмы. У двери охранник
останавливается, предоставляя мне инициативу.
Стучу по мягкой синтетической обивке, вызывающей
воспоминания о тех незабвенных днях, когда квартирные двери делались из фанеры
и дерматина, а не из легированной стали. И вхожу, не дожидаясь ответа.
Задержка почти неощутима, и всё-таки она есть. Дверь открывается
слишком медленно, будто пересиливаешь тугую пружину. Ещё один сервер, а может
быть — закрытый участок тюремного сервера… надо будет выяснить. Но сейчас я
выбрасываю всё это из головы и суховато улыбаюсь начальнику тюрьмы.
— Добрый день.
Начальник тюрьмы под два метра ростом, мордаст и широкоплеч,
форма на нём сидит как влитая, грозно посверкивают звёздочками подполковничьи
погоны. Нетрудно иметь бравый вид в виртуальности.
