В целях скорейшего ускорения восстановления района необходимо изъять оттуда в первую очередь следующий подозрительный элемент:
1. Ташмата-мингбаши из селения Шайдан, как бывшего волостного старосту Рахманкула.
2. Мирза-Баба [Бува-ходжа?] из селения Гудас, как [неразборчиво] и подозреваемого в участии в шайке Рахманкула, из-за которого несколько джигитов не могут сдаться до сих пор, скрываются в горах.
3. Игамберды Худайбердыева и его отца Худайберды Мавлянкулова
[281]
из селения Ашаба, которые под флагом помощи и содействия командирам наших войск всячески обижают население угрозами жалоб и придания особому отделу или командирам. Таким путем типы эти собрали с населения много скота и до сих пор обижают население.
4. Окбай с селения Дагана [Дахана], как завхоз курбаши Ирмата, решительно ничего не выдавший из скрытого имущества этого курбаши.
5. Хайдар-аксакала из селения Камыш-курган, старшего брата заключенного на 11 лет юзбаши Кадаяра, за угнетение населения в бытность брата главарем шайки.
В отношении укрепления и организации милиции в районе необходимо отпустить немедленно 35 штук трехлинеек и достаточное количество патронов, утвердив по 25 конных милиционеров на каждую волость. Самое главное — не оставлять на плечах населения содержание этой милиции, а необходимо принять содержание за счет республики хотя бы за четыре месяца во всем решительно, до подковы, необходимо принять осторожным путем меры к розыску, ибо такового, по словам мирного населения, еще много не сдано. Но в этом отношении надо избегать запугивания сдавшихся джигитов. Во что бы то ни стало надо разыскать служащего Рахманкула — Мирзахана, который заведовал хозяйством и оружием банды.
Что же касается имущества Рахманкула и его шаек, взяты на учет по всему району земельные участки Рахманкула и его юзбашей, а также и домашнего имущества, всего более тысячи голов скота (баранов и коз), 27 бракованных лошадей, которых тотчас же раздали дехканам через Союз Кошчи, около триста пудов зерна и приблизительно 700 арб, т. е. 20000 пудов, соли
[282]
. Взято на учет в районе голодающее население: около 800 взрослых и 720 детей, но с выпадом снега количество увеличится примерно втрое, 99 % населения Ашабы не имеет жилища и из 800 домов осталось целыми только 9 или 10, остальные сожжены. Предполагается организовать в трех волостях района питательные пункты для голодающих с оборудованием приблизительно на 450 человек, из которых один пункт — приют-интернат для детей на 250 человек, смета будет представлена на днях.
При определенности района милиция должна быть организована не менее 75 конных, т. е. по 25 на волость, вооруженных трехлинейками. Пока нами организована милиция из 40 человек, вооружению которых отпущено угормилицией 10 бердан, облмилицией — 20 «гра», из найденного имущества взято для милиции 10 винтовок, 7 револьверов. Необходимо теперь же решить вопрос об отпуске недостающих 35 винтовок.
К организации добровольческой милиции население относится хорошо, принимает в этом участие, выделяя в милицию надежных людей под круговую поруку. Только в отношении снабжения население сильно затруднено. Во всем районе, можно уверенно сказать, не осталось ни одного снопа клевера, ни одного стога сена, а равно зернового фуража. До сдачи Рахманкула были в милиции 13 или 15 перебежчиков, но теперь все они отстранены и на их место были приняты милиционерами местные жители под круговую поруку населения. Согласно существующего приказа Туркфронта все трофейное имущество, отбитое милицией, должно быть израсходовано на нужды самой милиции, но облревком разрешил расходовать на это только 10 %, чего недостаточно для удовлетворения милиции даже за два месяца. Вопрос этот тоже требует разрешения.
В заключение надо сказать, что политический подход к населению надо проводить очень осторожно, необходима зоркая слежка за оставшимися басмачами и за сдавшимися джигитами, для работы среди устрашенного дехканства нужны опытные политруководители, которые не повторяли бы того, что делалось в 18—19-м годах
[283]
.
Нужно постоянно иметь двух организаторов-инструкторов угорревкома, чтобы окончательно наладить и поставить на верный путь работу Советских органов.
Ко всему добавочно представляется доклад секретного характера.
Отв. секретарь Наманганского угоркома.
Председатель Наманганского угорревкома.
г. Наманган, 23 декабря 1922 года.
Секретно.
Докладная записка ответственного секретаря Наманганского угоркома КПТ[Коммунистическая партия Туркестана] Макаева и Наманганского предугорревкома Шамансурова.
В дополнение нашего письменного и устного доклада, заслушанного на объединенном заседании Наманганского угорревкома с представителями Фероблревкома, командования Фергруппы, представителей ГПУ, угоркома, особого отдела и угормилиции (копия доклада и протокола заседания прилагаются), по поводу положения Аштского района необходимо обратить внимание на следующие ненормальности в проведении там работы. Как указано в докладе, население Аштского района, только что освободившееся от угнетателей в лице Рахманкула и его банд, сумевших в течение ряда лет заставить порабощенное население стоять за их сторону, теперь усиленно следит за каждым шагом работы тех или иных представителей власти и из их поступков выносит свое суждение о будущих условиях жизни. Для поднятия в глазах населения престижа власти тут приходится обращать серьезное внимание не только на крупные проделки представителей власти, но и на самые мелкие.
Сотрудник пункта особого отдела Фергруппы Нуретдин Мулла Ахмедов, житель селения Пангаз Бабадарханской волости, проживавший в Коканде приблизительно лет 20, сговорившись с начальником гарнизона в Биш-тале [селение Бештал в предгорьях Курамы], сорганизовал себе из родственников отряд в 3–4 человека, вооружил его винтовками и все время разъезжал между Биш-талом и Пангазом, занимаясь насилием, вымогательством и терроризацией населения. По сведениям, сообщенным председателем Ашабинского сельревкома Каршибаем, основанным на показаниях очевидцев и потерпевших, названный Нуретдин по дороге из Пангаза в Ашабу отобрал у жителя сел. Ашаба Имам-Назара несколько коров, мелких шелковых платьев и т. п.; затем в Пангазе арестовал трех наиболее нейтральных влиятельных граждан и, связав им руки, угнал их днем в Биш-арык [Беш-арык — крупное селение недалеко от Коканда] пешком. Около Дарьи [Сырдарья] одного из них расстрелял под предлогом, что тот стремился сбежать, но такая оговорка маловероятна, если принять во внимание, что человек со связанными руками прошел пешком из Пангаза до Дарьи около 30 верст; трудно поверить, чтобы при этих обстоятельствах у кого-нибудь явилась бы мысль о побеге, тем более, что, по словам населения, человек, о котором идет речь, был совершенно самостоятельным, нейтральным и во время организации Рахманкулом шайки пытался сжечь самого Рахманкула, облив керосином крышу помещения, где находился Рахманкул. Характерно, что сегодня Ахмедов угнал пешком через ряд кишлаков человека, труп которого на другой день через те же кишлаки привезли его сыновья обратно на верховой лошади — в поводу. Что касается судьбы остальных арестованных, то один из них скрылся в Биш-арыке или расстрелян, а второй там же выпущен на свободу. По этому делу мы совместно с членом Турцика [Туркестанский центральный исполнительный комитет — высший орган власти в Туркестанской республике] т. Калянходжаевым вели разговор с указанным сотрудником особого отдела Ахмедовым, который факт грабежа у Имам-Назара отверг, а относительно расстрела показал, что арестованный был убит его джигитами при попытке бежать.
