– Вы считаете, что здесь налицо те же симптомы, что наблюдались у Виолетты Маркэм и Кэтрин Хантер? – спросил Холмс.
Коллинз энергично кивнул.
– Силы небесные, – простонал Гарднер, плюхнувшись в кресло. – Я стал подумывать, что наши беды позади, а теперь получается, мы имеем дело с эпидемией.
– Эпидемия? Нет, просто вероятность еще одного случая заболевания, – сказал Холмс. Слова эти, по-видимому, должны были послужить некоторым утешением для Гарднера, однако лицо Холмса оставалось мрачным. Он повернулся к Коллинзу. – Полагаю, нам с Уотсоном следует взглянуть на эту девушку.
– Правда, мистер Холмс? Я был бы вам очень признателен.
Молодой врач взял руку моего друга и с чувством потряс ее.
– Да. Пожалуй, мы поедем прямо сейчас.
Через полчаса мы с Холмсом в сопровождении Коллинза уже сидели в докторской линейке, направляясь на ферму Уайта в Виксен-хайтс. Мрачный и унылый Сайлас Гарднер остался присматривать за мисс Хантер.
Мне хотелось подробно обсудить с Холмсом случай с очередной жертвой. Неужели в округе появился второй вампир? Или же Дракула, лишившись прежнего источника жизненных сил, прошлой ночью искал крови в других местах? Если так, получается, что мы имеем косвенное отношение к тому, что в расширяющийся круг зла втянуто еще одно невинное создание. Однако этому разговору мешало присутствие Коллинза. Я был уверен, что Холмс не собирался посвящать его в истинное положение вещей, поэтому мы всю дорогу беседовали на малозначащие темы.
Коллинз спокойно управлял лошадями, их копыта оставляли глубокие следы в гладкой заснеженной дороге, ведущей к Виксен-хайтс. Вокруг нас подобно белой смятой скатерти, сверкающей на солнце, раскинулся сельский пейзаж. Вересковая пустошь на глазах преобразилась, даже зазубренные вершины скал смягчились под покровом снега.
Холмс, почти не открывавший рта во время путешествия, при виде пейзажа вдруг расчувствовался, и, когда мы достигли одной из высших точек пути, с которой открывался вид на широкий белый простор пустоши, заговорил.
– Тонкий покров красоты, а – Уотсон? – в задумчивости произнес он. – Великая Гримпенская трясина кажется сейчас столь же невинной, как и окружающая нас твердая земля. Непостижимо, как Природа всеми своими гранями отражает то, что присуще человеческому роду, ибо нас часто вводит в заблуждение невинный внешний вид человека и мы не подозреваем о его лживости, скрытой за безупречной внешностью. – Он улыбнулся, не разжимая губ. – «Повсюду лег бескровный свежий снег»
[12]
.
– Вот он! – раздался тонкий скрипучий голос Коллинза.
Он остановил лошадей и указал вперед. На склоне холма показались очертания низкого каменного дома.
– Скоро нам придется выйти из экипажа и пойти по тропинке, – прокричал наш компаньон.
Он вновь подстегнул лошадей, копыта которых увязали в снегу.
Мы ехали еще минут пять и остановились у поломанных ворот, перегораживающих дорогу. Здесь мы вышли из линейки и направились к фермерскому дому – Коллинз впереди, за ним Холмс с саквояжем Ван Хельсинга и я последним.
Глубокий снег доходил нам до щиколоток, сильно затрудняя ходьбу. Мы, то и дело спотыкаясь, добрели до двора фермы с открытыми всем ветрам усадебными постройками. Дом был несколько защищен от снегопадов множеством флигелей, но тем не менее на всем лежал незапятнанный снежный покров.
Место казалось на удивление пустынным. Тишина казалась гнетущей, и мне стало не по себе. Коллинз громко постучал в грубую деревянную дверь и позвал хозяев, но ответа не было. Мы обменялись озадаченными взглядами.
– Не нравится мне это, – нахмурившись, сказал Коллинз. – Пожалуй, надо войти. – Отступив от двери, он обратился к моему другу: – Не возражаете пойти первым, мистер Холмс, раз уж у вас больше, чем у меня, опыта с этой болезнью?
Холмс коротко кивнул.
– Пойдемте, Уотсон, – сказал он.
Резко толкнув дверь, он открыл ее и исчез в доме. Я пошел вслед за ним.
Войдя, я был поражен – дом был не только пустынным, но и брошенным. В длинном низком помещении, где мы стояли, не было мебели и предметов утвари, со стен свисали куски штукатурки, и по голому каменному полу расползались зеленые щупальца плесени. Дневной свет сочился через закопченные оконца, опутанные паутиной. В камине скопилась сажа и угольная пыль, и комната пропиталась сыростью и запахом гнили. Было совершенно очевидно, что в этой усадьбе не жили уже много лет.
Я повернулся к Холмсу, но на его лице не отразилось никакого удивления.
Дверь за нами захлопнулась, и я резко обернулся, оказавшись под дулом пистолета. Подняв глаза, я увидел веснушчатое лицо Коллинза, скривившееся в злобной ухмылке.
– Жаль вас разочаровывать, – усмехнулся он, – но, как видите, здесь никого нет.
Сразу стало ясно, что не было никакой семьи Уайтов, и, что более существенно, не было очередной «жертвы». Все это были уловки Коллинза, с помощью которых он заманил нас в этот заброшенный дом, подальше от Кэтрин Хантер. Нас с Холмсом совершенно одурачили, и мы попали прямо в ловушку. Пока мне не была ясна конечная цель хитроумных махинаций Коллинза, но теперь я понимал, что он наш враг и что мы в большой опасности. Медленно и осторожно я достал пистолет из кармана пальто.
– На вашем месте я не стал бы этого делать, – холодно произнес Коллинз, взводя курок пистолета.
При этом, к моему величайшему изумлению, Шерлок Холмс расхохотался. На миг лицо Коллинза омрачилось, но вскоре он взял себя в руки.
– Приятно видеть, что великий сыщик может позволить себе быть легкомысленным, даже когда его одурачили. Весьма привлекательная черта характера.
– Должен извиниться за смех на пике этого драматического момента, – широко улыбаясь, произнес Холмс, – но, боюсь, мне придется несколько преждевременно опустить занавес в вашей нелепой мелодраме. – Он говорил легко и непринужденно. – Понимаете, дорогой мистер Коллинз, меня ни на миг не ввела в заблуждение ваша нехитрая шарада.
– Что вы имеете в виду?
Теперь в голосе Коллинза слышались тревожные нотки, и он с беспокойством нахмурил брови.
– Только то, что я с самого начала знал – вы обманщик и ваша цель – привезти нас сюда и заманить в ловушку.
– Откуда вы могли об этом узнать?
Холмс продолжал:
– Не стану задерживаться на вашем утверждении, что вы не отдавали себе отчета в значимости или похожести ранок на шеях Виолетты Маркэм и Кэтрин Хантер. Даже неспециалист, проведя лишь беглый осмотр, не мог бы не заметить столь элементарных параллелей в их состоянии. А поскольку вы, как практикующий врач, занимались обеими девушками, ваше утверждение представляется абсурдным. Но, если даже допустить, что я принял это весьма сомнительное утверждение, были и другие моменты, доказывающие ваш обман.
