Погнавшись следом, мы в несколько прыжков одолели двор фермы и перелезли через отвесную шестифутовую стену. Спрыгнув с другой стороны, мы утонули в сугробе пушистого снега, в некоторых местах доходившего нам до пояса. Двигаться вперед было трудно, и дело шло медленно. На несколько мгновений наша добыча ускользнула из виду. Был виден лишь белый холмистый простор пустоши. Но тут Холмс заметил его.
– Вот он! – прокричал Холмс, указывая в направлении движущейся темной точки примерно в двухстах ярдах впереди.
Удвоив усилия, мы продолжали пробиваться дальше. Когда мы добрались до более возвышенного места, где снег лежал равномерно, двигаться стало немного легче. Постепенно мы стали нагонять нашу добычу.
Вытащив из кармана револьвер, я остановился, прицелился и выстрелил. Коллинз на краткий миг припал к земле, а затем вновь пустился бежать.
– Осторожно, Уотсон, – предупредил Холмс. – Наш беглец нужен нам живым.
Коллинз, добравшись до группы валунов, укрылся там и, перезарядив оружие, выстрелил в ответ. Я услышал громкий хлопок, и мимо наших голов просвистела пуля. Мы с Холмсом пригнулись, продолжая двигаться вперед. Прогремел следующий выстрел, и прямо перед нами пуля взрыхлила снег.
– Стойте, Уотсон, – свистящим шепотом приказал Холмс, пригибая меня к земле. – Мы сейчас в пределах его досягаемости, и без нормального прикрытия мы для него хорошие мишени.
Некоторое время мы лежали, зарывшись в холодный снег и ожидая дальнейших действий Коллинза, но ничего не происходило – все было тихо и спокойно. Я знал, что у Коллинза осталось четыре пули, и, пока он их не израсходует, нам с Холмсом не стоит пытаться добраться до него. Я подумал, что, если бы смог напугать его близкими выстрелами, это подтолкнуло бы его к ответным, истощив, таким образом, его боеприпасы.
Я сфокусировал взгляд на валунах и стал пристально наблюдать. Через некоторое время я на какой-то миг увидел беглеца, который переместился в другое место. Для меня этого оказалось достаточно, чтобы взять его на мушку, и я выстрелил. Вслед за хлопком от выстрела, эхом разнесшимся вокруг, раздался крик боли.
– Думаю, вы его подстрелили, – сказал Холмс, однако радости в его голосе не было.
Я застыл в изумлении, никак не ожидая, что попал в Коллинза с такого расстояния и из такого положения.
– Пригнитесь, – прошипел Холмс. – Возможно, он притворяется.
Я опустился рядом с другом, и мы некоторое время выжидали, но из-за валунов не слышно было ни звука.
– Пошли, – сказал наконец Холмс, – надо посмотреть.
Все так же пригибаясь к земле, мы быстро подошли к группе валунов. Ползком передвигаясь вокруг валунов, мы обнаружили бездыханное тело Коллинза. Он лежал на спине, сжимая в вытянутой руке пистолет и уставившись широко открытыми глазами в небеса. Из центра его лба на нас сердито смотрел третий темный глаз. Из раны по голове стекала тонкая струйка крови, орошая светлые волосы и растекаясь по снегу розовым пятном.
Холмс застонал, и лицо его вспыхнуло от гнева.
– Уотсон! Уотсон! Уотсон! – воскликнул он, стискивая кулаки и в отчаянье потрясая ими.
– Мне очень жаль, – смущенно пробормотал я. – Я не собирался его убивать. Я хотел лишь заставить его израсходовать все патроны.
Последовала долгая неловкая пауза, во время которой Холмс пытался обуздать свои эмоции.
– Не так уж вы в этом виноваты, – вымолвил он наконец. – Просто вы сделали то, что считали нужным. – Он печально покачал головой, с горечью добавив: – Если бы только вы его не убили.
– Просто это был удачный выстрел, – с запинкой произнес я.
– Скорее уж неудачный, – саркастически заметил Холмс. – Он дорого нам стоил. Мы потеряли единственную нашу связь с Дракулой.
Он опустился перед телом на колени и стал обыскивать одежду в поисках улик. Я стоял рядом, чувствуя себя подавленным и беспомощным. Небо вновь потемнело, и ветер усилился, предвещая угрозу очередной снежной бури.
Холмс поднялся и отряхнул снег с пальто.
– Есть что-нибудь? – спросил я.
К моему огорчению, он покачал головой.
– Ничего такого, о чем я бы не знал.
Мне стало совсем не по себе, и я испустил тяжелый вздох.
– Пошли, – устало произнес Холмс, – нельзя поддаваться этой неудаче.
Мы уже собирались направиться к экипажу, когда вдруг произошло нечто, заставившее нас замереть на месте. Из горла Коллинза раздались тихие булькающие звуки. Мы в изумлении уставились на мертвеца и увидели, что на его красных губах пенится слюна, смешанная с кровью. А потом из открытых уст трупа с ужасающей четкостью с нами заговорил чей-то голос. До сего дня лишь однажды я слышал эти глубокие, богатые, размеренные модуляции, зная, что никогда их не забуду. Это был голос графа Дракулы.
– Не радуйтесь своей мелкой удаче, Шерлок Холмс, – произнес голос. – Вам еще предстоит узнать о моей победе. Жизнь за жизнь – таково мое правило. Я вновь одержал победу и не успокоюсь, пока моя власть не разнесется надо всем сущим.
Глава двадцатая
Превосходство Дракулы
Мы в ужасе слушали слова, исторгаемые устами трупа Коллинза. Наконец голос замер, а над пустошью по-прежнему разносился лишь вой ветра. Эти звуки, казалось, тоже насмехаются над нами, над смертностью человека и, пожалуй, над нашими напрасными надеждами уничтожить того, кто обладает способностью говорить из могилы устами мертвеца. Мы так и не осознали в полной мере все дьявольское могущество Дракулы.
– «Вновь одержал победу»! – воскликнул Холмс, повторяя слова Дракулы. – Боже правый, Уотсон, вы понимаете, что это значит?
– Кэтрин Хантер, – робко произнес я.
– Боюсь, что так. Нам надо незамедлительно вернуться в академию. Впереди еще несколько дневных часов. Будем надеяться, угроза этого изверга не исполнится до наступления ночи.
К тому времени, как мы добрались до экипажа, начался сильный снегопад, что затруднило нашу обратную поездку в академию Гарднера. Налетавший шквалами ветер и снег пугали лошадей, и Холмс с трудом управлялся с вожжами.
Большую часть путешествия я молчал, подавленный своей причастностью к смерти Коллинза. И хотя я пытался утешить себя тем, что это произошло скорее случайно, чем умышленно, мне было не избавиться от чувства вины. Я раз за разом прокручивал в уме все происшествие с Коллинзом и наконец решился попросить Холмса прояснить одну вещь, которая меня озадачивала.
– Холмс, если вы знали, что Коллинз в сговоре с Дракулой, то почему позволили ему отвезти нас к Виксен-хайтс? – спросил я, перекрикивая шум ветра и грохот линейки.
Не отрывая взгляда от дороги, Холмс дал мне ответ.
– Тому две причины, Уотсон. У меня была слабая надежда, что он приведет нас к логовищу своего господина. Но когда это не удалось, я подумал – если мы позволим Коллинзу считать, что он успешно облапошил нас, нам будет проще выведать у него местонахождение места упокоения графа. Вы ведь знаете, насколько словоохотливы бывают эти эгоисты, когда чувствуют свое превосходство.
