Дорога обратно…
Возвращение… скрипучая дверь с улицы… коридор… обиженная мать, воськающаяся с кастрюлями… «рисунки» в стол… ненавистная школа… чертов Цакой… непонятные отношения с Алиной… всегда «компанейский» Тимур… и встречи с собой в Старом Городе… – свою будущую жизнь Алан разместил на ладони, предсказуемую обыденность, тотальную, убивающую скуку. «Ради чего? Почему? Зачем? Каким образом я смог вот этим самым языком, в одночасье отказаться от жизни, о которой даже мечтать себе не позволял? Ради мамы? Алины? Любви отца? Или признания одноклассников?»
Алан брел, шаг за шагом приближаясь к деревни, избивая себя вопросами, ответа на которые он не знал. Каждое слово в голове вспыхивало острой иглой, загнанной в череп… но как ему не хотелось, чтобы карающий голос, безжалостно наотмашь бьющий по лицу умолк, Алан ничего не мог с ним поделать.
Снег, совсем недавно предвкушающий праздник, в одночасье превратился в вестника серости… «Слабак… Слабак… Слабак!» – царапающим звуком смеялась над ним, каждая проносящаяся мимо снежинка. Тысячи, миллионы голосов хихикали над ним, не скрывая презрения.
– Я просто не знал, как принять верное решение… как поступить правильно! – пытался он объяснить голосам. – Я просто не знал! Я запутался…
«Слабак… Слаба-ак…» – «еще откровеннее смеялся снег.
Алан с силой сжал голову, зажмурившись… желудок тут же свело судорогой, но ничего кроме ощущения мерзости наружу не вышло.
Разомкнув веки и глубоко вздохнув, он решил прислушаться. Его окружали лишь звуки падающего снега и гул адской боли в голове.
Он вновь стоял на середине между деревней и санаторием, только на этот раз шел не вперед… а возвращался назад .
– Не хочу… – сказал он зачем-то вслух, и знакомой тропой пошел в сторону Старого Города.
Единственное, что сейчас занимало Алана, это как сделать так, чтобы ни о чем не думать. Еще один наплыв голосов мальчик просто не выдержать… Поэтому он даже не обратил внимание, что возле моста, на совсем свежем снегу виднелись следы чьих-то подошв, уходящие в сторону подъема.
Лишь зайдя на подвесной мост он понял, что ступает след в след отпечаткам чьих-то ног. Но было уже поздно…
– Дзго-ое-ев, – окрикнул его кто-то. Держась за канаты, демонстративно показывая, что хода нет и сбежать в деревню не удастся, стоял шестерка Цакоя. А где он, там и Сос.
Не раздумывая ни секунды, Алан бросился вверх по склону, стараясь как можно больше оторваться от преследователя. Нужно было выиграть время, чтобы спрятаться в надежный, спасший его в прошлый раз тайник.
Если бы Алан хотя бы раз обернулся, то наверняка обратил внимание, что враг не особо спешит ему вслед, вольготно вышагивая позади.
Страх поглощает любые другие чувства. Когда единственной задачей становится избежать расправы, все остальные неприятности становятся незначительными.
Взобравшись на плато – ровную заснеженную площадку – и подбежав к сакле-спасительнице, стало окончательно ясно, что на этот раз ему не избежать встречи с Сосом и его дружками. За мальчиком предательской дорожкой по снегу тянулись следы. Даже спрячься он за каменными стенами, все равно Цакой с легкостью найдет его.
– Так и знал, что ты где-то здесь тогда зашился, – раздался голос заклятого врага. Сос вышел из-за сакли на ходу сбрасывая портфель. Алан метнул взгляд в горы, но и там ему не спастись – все предусмотрев, преследователи преградили возможные пути отступления. Именно поэтому один из них остался на мосту, чтобы даже если Алану удастся увернуться от сетей Цакоя, не дать ему перейти реку обратно. – Я рад, что ты здесь, а то мы уж замерзли тебя дожидаться.
Цакой подходил все ближе, неспешно, медленно… явно наслаждаясь собственным могуществом перед загнанной в тупик жертвой. Улыбка хищника победоносно сияла на лице.
Алан прижавшись к стене сакли, не шевелился – бежать некуда: позади обрыв над рекой, слева путь в горы отрезан, справа внизу мост перекрыт. Единственный выход, что он видел – это выждать нужный момент и…
А что «и»?!!
Цакой подошел вплотную, зажав его между вытянутых рук, мол, «ты попался».
Мальчик почувствовал, как страх проходит и на его месте появляется гнев, желание бороться, избавиться, наконец раз и навсегда от этой нескончаемой проблемы, ехидно глядящей в упор. Ударить врага как тогда в раздевалке.
«Оттолкнуть?! Врезать в пах? Сбежать вниз, и там, с разгону влететь на третьего врага, рискуя перелететь через перила моста?! И возможно спастись от расправы! А добежав до деревни, плюнуть наконец на все эти «пацановские» принципы и страх зваться «трусом», да рассказать все родителям, чтобы…»
– Ну, даже не оттолкнешь меня? – смеясь, спросил Сос. – Знаешь, почему?! Потому что ты кто?! Правильно… слабак !
Выкрикнув последнее слово Цакой с силой, ударил Алана в живот так, что у него, казалось, все внутренности разом превратились в кашу. Но спустя несколько секунд, когда волна боли отхлынула и Алан вновь стал хоть что-то понимать, Цакой ударил еще… на этот раз ногой в спину.
Скрючившись, Алан лежал на снегу, касаясь щекой спасительного холода, не дающего ему потерять себя.
– Ты хоть понял, за что получаешь? – присев на корточки, спросил Цакой тоном, будто говорил о девчонке с лучшим другом. «Как тебе Залина из одиннадцатого «А»?». – Ну, понял?!
Но Алан молчал, не открывая глаза. Тогда Цакой взял его за волосы и приблизившись, сквозь зубы прошипел:
– Отвечай!
Алан закашлялся, а открыв глаза, увидел на снегу красные капли. Кровь капала то ли изо рта, то ли из носа.
– Отвечай!!! – заорал Сос, больно тряхнув голову Алана.
Тогда он стал говорить:
– Потому… потому что бить легче, чем думать …
Алан еще не успел договорить, когда Цакой подскочил над ним и стал с остервенением бить ногами в грудь, живот, голову… снова и снова нанося удары. Алан лишь скрючился, словно эмбрион в животе матери, закрыв руками лицо и думал… спокойно, будто смотрел со стороны, как незнакомый мальчик ломает свою игрушку. «Интересно, скоро ему надоест и он оставит меня в покое?»
Растворенное в темноте спокойствие разрушали лишь приглушенные толчки, время от времени сотрясающие тишину.
– Сос, угомонись… На нем живого места нет, – раздался голос.
– Рот закрой! – огрызнулся Сос. – Ты хоть слышал, что эта сука сказала?
Но бить перестал, а вместо этого подхватил безвольную марионетку за ноги и потащил куда-то.
– Ты вообще сдурел?! Сос, блядь, что ты делаешь?!
– Даю ему шанс подумать. Ведь это тяжелее, чем бить… А нужна ли вообще такая жизнь… жизнь слабака… Пойдем.
– Сос, так нельзя…
– Пойдем, я сказал! – рявкнул Цакой, после чего голоса начали быстро удаляться. Спустя какое-то время перестали слышаться даже их перебранка.
