- Ты так хотела остаться дома. Я не смел нарушить наш уговор и прийти за тобой раньше оговоренного срока. Хотя очень этого хотел, поверь мне. Ведь здесь я чувствовал себя твоей потерянной душой. - Он снова провел рукой по моей щеке. - Как жаль, что я не могу дотронуться до тебя. Иначе наваждение пропадет. Магия, которая приводит тебя ко мне. Моя маленькая Лилит, мой нежный ребенок.
Я почувствовала, как по щекам текут слезы.
- Ну, не плачь, не плачь, моя милая. Вот, держи. - Он положил на мою ладонь семечку в несколько сантиметров длинной. - Посади ее там, где тебе будет хорошо, там, где ты захочешь построить свой дом.
- И что будет?
- Увидишь. Скоро рассвет, - кивнул мой возлюбленный на восток, где начали прорываться первые лучи. Как быстро! - Наш сон закончится, и я снова потеряю тебя.
- Но будет ли новый?
- Если ты позовешь. Тебе стоит только сильно захотеть и позвать меня.
- Как? Каким именем?
- У нас в таких случаях говорят Хабиби. - Он улыбнулся. - Позволь мне…
Склонившись, он едва коснулся моих губ.
И все исчезло.
Сколько я лежала в полной темноте, не знаю. Просто в какой-то момент поняла - надо открыть глаза. Все тот же луг, тот же мох. А я другая.
Словно между мной и былой болью опустилась ширма, не отсекая, а просто давая дышать спокойно. Между мной и прошлыми обидами появился кто-то, раскрывший крылья.
По коже прошел холодок, и я оглянулась.
На меня смотрели золотисто-карие глаза Калгна.
- Ведьма, - то ли уточнил, то ли позвал он. Кто их знает, единорогов?
- Согласна, - пожала я плечами, не желая отпираться. На утреннем солнышке лежать было более чем хорошо. Перевернувшись на бок, я с удовольствием подставила ему свое лицо. Может загар возьмется.
- С чем?
- Что я - ведьма. А у вас есть что еще мне предложить?
- Я пришел, чтобы проводить тебя на сбор табуна. Мы хотели поговорить с тобой.
- А он никак сюда не… Понятно, - скривила я губы, заметив обалдевшего от такой наглости единорога. - Мне надо принять ванну, выпить чашечку… - Хихикнув, я посмотрела на Калгна. - А это занятная мысль. Где у вас тут можно искупаться, чтоб вода была потеплей?
- Нас ждут, - нажал единорог.
- А утренняя ванна - нет. Не помывшись, никуда не пойду.
С самой недовольной миной, какую только можно сделать на лошадиной морде, Калгн проводил меня к небольшому источнику, из которого била теплая минеральная вода. Обрадовавшись, я плескалась в нем минут десять, смывая дорожную пыль, пот и остатки дождя. От полезностей, содержащихся в этой воде, кожа порозовела и стала куда более нежной. Что ж, я ведь женщина и могу побаловать себя таким удовольствием.
Единорог уже нетерпеливо переступал с ноги на ногу, а у него их не в пример некоторым - четыре. Мне все же пришлось выйти. Не утруждая себя такими формальностями, как одежда, я вернулась на полянку. Одеваться не хотелось, но пришлось, все-таки мероприятие намечается. Так как выбор был не большой, хм, мягко сказано, пришлось сооружать выходной наряд из того, что есть. Неизвестно как оказавшаяся в моих вещах белая ночная сорочка с оборочками пошла в дело. Сделав по бокам два разреза, я получила удобную вещь. Дело завершил длинный витой шнур от какой-то мебели, которым я по случаю побега перевязывала свои вещи. Подвязавшись им под грудью, я добавила тот ненавязчивый шик, которым в свое время так гордилась моя мачеха. И демонстративно вынула из-за пазухи оба кулона - золотую звезду и четырехлистник. Калгн покосился на них, но промолчал.
Он привел меня на большое поле, где уже собралось более двух десятков единорогов, затем мой провожатый встал где-то в стороне.
Меня внимательно осмотрели. Впрочем, я занималась тем же - изучала.
- Как тебя зовут? - обратился ко мне почтенных лет единорог.
Я посмотрела ему прямо в глаза и твердо сказала:
- Мое имя Таня Лил.
- Почему ты скрываешь то имя, что дали тебе при рождении? - поинтересовался другой. - В своем мире ты совершила преступление?
- Моего мира больше нет. Есть тот, который я делаю сама. Что касается преступления, то я вряд ли могла совершить что-то названое так громко. Хулиганство - может быть, но не преступление.
- Тогда почему изменила имя?
- Это логично. Когда один человек умирает, имя умирает вместе с ним. Для этого человека.
- У тебя есть враги?
- Врагов как таковых нет. Есть тот, кто хочет убить меня, и кого хочу убить я.
- Разве это не зовется враждой?
- Нет. Вражда предполагает равенство. А он не принимает меня за помеху. Для него - это просто ступень к более высокой награде. Для меня - долг.
- И кто же тот, кто не принимает мага, стоящего пред нами, в серьез? - спросил куда более молодой, но опытный и мудрый единорог. Он мне понравился. На моего папочку похож. Его коричневая масть играла на солнце, переливаясь золотистыми искрами.
- Тот, для кого я всего лишь человеческий маг, девчонка, посмевшая бороться за свою жизнь. К чему этот допрос?
- Скажи - кто твой враг, и я скажу - кто ты. Разве не так говорят у людей?
Я позволила себе усмехнуться:
- Разве единорогам надо говорить так много, чтобы они поняли, кто перед ними стоит. Если бы вас что-то во мне не устраивало, вы бы и приблизиться к долине мне не дали.
- Ты прошла наши преграды. Как тебе это удалось?
- Какие именно? - нахмурилась я, на всем пути ни разу не почувствовав магическую преграду.
- Расщелину в скалах и ступени.
- Ну, если вы называете расщелиной ту гору, словно расщепленную надвое, то нормально. А ступени я преодолела с помощью магии.
- Они не пропускают враждебную магию. А та расщепленная гора бывает таковой только для тех, кто чист душой, - лукаво улыбнулся (мне так показалось это лошадиное выражение) тот шоколадный красавец.
- Сломалась ваша расщелина. Чистоту души у меня может заподозрить только глухой, слепой дурачок. Да и то спьяна. Зачем вы меня позвали, обсуждать недостатки вашей охранной системы?
- Мы хотим узнать, правда ли то, что тебя сюда привело перо? И откуда ты его взяла.
- Это правда. Перо мне дала Вирь-ава. Моя спасительница и покровительница. Это путеводное перо я сама попросила. Хотела отплатить ей долг. Который никогда не отдать.
- Что за долг?
- Долг жизни. Она спасла меня. Дала мне жизнь. Как мать, которую я не знала.
- Кто ты, колдунья, - как-то очень серьезно взглянул на меня единорог, - раз за тебя заступается сама Богиня Мать? Если враги твои так сильны, а друзья верны, как гидра? Кто ты - прошедшая наши преграды и носящая знаки демонов стихий?
