– С какой скоростью движется эта… м-м… аномалия? – Капитан откинулся на спинку кресла и ядовито посмотрел на офицера.
– С какой скоростью? – переспросил тот, чтобы выиграть время, как ученик, не выучивший урока. – Ну… э-э… О черт!
– Вот именно! – рявкнул Мерсерон. – Чему вас учили семь лет, молодой человек? Это корабль за концентрированным полем, юноша, и через… – капитан снова бросил взгляд на экраны, – через четырнадцать минут они возьмут нас в клещи! Энергетическую установку на полную мощность, и чтобы через три минуты были готовы дать максимальную скорость. Комендоров к орудиям, связь с «Ганимедом». Быстро. Пассажиров не беспокоить – не хватало мне паники на борту.
В рубке возникла суета, операторы забормотали, повторяя приказания и докладывая о готовности систем.
– «Ганимед» на связи, сэр.
Мерсерон встал перед экраном, заложив руки за спину. Помощник увидел, как ладони капитана сжимаются в кулаки – на экране возник смуглый офицер в форме военного флота. Лицо его было безмятежно.
– Капитан-лейтенант Жилмар. Слушаю вас, господин капитан первого ранга. – Из уважения к прошлым заслугам он назвал Мерсерона по воинскому званию.
– Жилмар, нас преследуют два корабля. Причем один идет, прикрываясь полем отражения. Вы знаете, кто у нас на борту?
Безмятежность исчезла с лица капитан-лейтенанта, будто ее смахнули губкой, как неудачную формулу со школьной доски.
– Вы сможете уйти?
– Нет, черт возьми, не сможем. Если бы могли, я бы не стал вас беспокоить. – Мерсерон вложил в голос весь сарказм, на какой был способен. – Вы способны двигаться?
– Три часа назад дали ход.
– Как скоро вы сможете догнать нас, если мы будем идти с полной скоростью?
– Часа через два, полковник. – Жилмар виновато пожал плечами.
– За два часа нас возьмут на абордаж, если просто не уничтожат!
– Может, не так все плохо, – капитан-лейтенант попытался улыбнуться, – может, встреча случайная?
Кулаки Мерсерона побелели – с такой силой он сжал их за спиной.
– Посчитайте вероятность случайной встречи в открытом космосе, Жилмар. Если величина будет больше отрицательной с семью нулями, я съем свою фуражку без соли, перца и соуса! – неожиданно заорал Мерсерон, потрясая кулаками. – Если вы не подойдете через шестьдесят минут, капитан-лейтенант, готовьтесь сдать командование кораблем в ближайшее время!
– Мы сделаем все, что можно. – Голос Жилмара стал сух и официален. – Какие характеристики кораблей вам известны?
– Никаких, кроме скорости – примерно вдвое против нашей, и один корабль классом не ниже корвета.
– Мы будем через час, полковник, если не взорвется реактор. Я буду постоянно на связи. Удачи! – Экран погас.
Мерсерон постоял, тяжело дыша, затем повернулся к второму помощнику.
– Боевая тревога? – спросил тот.
– Нет, рано. Мы – гражданское судно, и даже пираты не нападают на гражданские корабли без предупреждения.
Кухня в каюте Карен была шикарная, хоть и маленькая. Все, что надо: холодильник, сервировочный столик, лучевая плита, кофеварка. Сандерс нажал на кнопку, и запах молотого кофе ударил в ноздри, будоражащим ароматом растекся по кухне. Он подставил чашку прозрачного магдебургского фарфора, и черная густая жидкость заполнила ее, образовав изумительную нежно-бежевую пену. Он налил кофе во вторую чашку, поставил их на поднос и вернулся в спальню. Конечно, это ошибка – подавать женщине кофе в постель, хотя после первой ночи, и какой ночи, можно и поступиться некоторыми принципами. Например – кофе по собственному рецепту, которым он не часто удостаивал своих партнерш. Обычно на прощание. Жаль, что Веру угостить не успел.
Карен лежала на боку, смятая простыня едва прикрывала ноги, копна волос закрывала лицо, но он помнил, как оно склонялось к нему, и сквозь румянец проступала благодарность за блаженство; как сухие, лихорадочно горящие глаза пытались угадать желание; какой восторг охватил его самого, когда он понял, что они читают мысли друг друга, на эти сладкие и дикие мгновения сделавшись телепатами.
Длинный ворс ковра щекотал босые ступни, тело было легким, словно в невесомости, и он ощущал готовность продолжать игру, вот только чашки кофе не хватало для большей уверенности в себе. Сейчас он это поправит.
– Какой запах, – пробормотала Карен, не двигаясь, – если я сейчас не выпью кофе, я умру.
– Ты выпьешь кофе, а потом мы будем жить дальше. Здесь, в твоей каюте, в этой постели. Мы будем жить долго и счастливо, регулярно, а может, и спонтанно, но в том, что это будет прекрасная жизнь, я уверен. – Он скользнул взглядом по ее телу и ускорил шаги.
Ему показалось, что от покрытого ковром пола ногам передалась мелкая дрожь, он перевел взгляд на поднос с чашками кофе. Пенка разбежалась к краям чашек, и по поверхности жидкости пробежала рябь. Чашки звякнули на блюдцах.
– У вас дрожат руки, профессор. – Карен приподнялась, опершись на локоть, смахнула с лица волосы. – Не торопитесь. Пока я не выпью кофе, ничего вам не обломится.
– Я и не тороплюсь. Я неспешен, как набирающая ход волна, но когда я обрету силу – я смету все, и тогда…
Корабль тряхнуло, Сандерса повело в сторону, чашки заскользили по подносу. Дик остановился, поднял взгляд к потолку, прислушиваясь, потом поставил поднос на прикроватный столик и кинулся собирать одежду, разбросанную по всей спальне.
– Что случилось? – Карен села, спустив ноги с кровати. – Мы натолкнулись на рифы? Рулевого – повесить. Чего ты задергался?
– Нас обстреливают, – буркнул Сандерс, наспех натягивая брюки. – Сиди здесь, я выясню подробности.
– Пираты? – Карен зевнула и, взяв чашку, отхлебнула кофе. – На маршруте Таир – Хлайб? Не смеши меня.
Палуба ушла из-под ног, и Сандерс повалился на постель, толкнув Карен. Кофейное пятно расплылось по простыне.
Коротко взревела сирена. Раз, другой…
– Внимание пассажиров! Всем оставаться в каютах, экипажу занять места по боевой тревоге! – раздирая барабанные перепонки, прозвучал голос капитана.
– Ну что я говорил? – Сандерс схватил с подноса чашку, одним глотком выпил кофе, закашлявшись от обжигающей горечи. – Все, я побежал. – Он ткнулся губами в щеку Карен.
– Сказано: сидеть по каютам, – неуверенно напомнила она.
– Меня не касается. Место ученого – в гуще событий. – Застегивая рубашку, Сандерс выскочил в коридор.
У выхода с пассажирской палубы его попытался остановить стюард.
– С дамой из третьей каюты истерика, – сказал Сандерс, – она бьет посуду и выливает кофе на постель. Помогите ей.
Стюард устремился по коридору.
– Извини, дорогая, – пробормотал Дик, направляясь к рубке управления.
