– Два пива! – рявкнул мичман, перекрывая музыку.
– Виски! – крикнул Сандерс вдогонку бармену.
Через пару минут бармен грохнул на стойку перед Полубоем две кружки пива, а перед Сандерсом поставил толстостенную стопку с чем-то желтоватым. Пригубив напиток, Сандерс заскучал, с завистью глядя, как мичман с явным удовольствием присосался к кружке.
– Как пиво?
– Дерьмо, – ответил Полубой, вытирая усы, – но нельзя же обижать хозяев, если собираешься о чем-то спросить.
Музыка смолкла, и посетители как по команде повернулись к подиуму. Узкие лучи, освещавшие его, погасли, раздалась заунывная музыка, напомнившая Сандерсу мелодии погребальных обрядов диких племен Шулави. Стойка бара осталась единственным освещенным местом в заведении, и, взглянув в зеркало за спиной бармена, Дик обнаружил, что окружающие лица вполне подошли бы любому аборигену заповедного мира – эмоции читались на них столь же явно, как татуировки на телах дикарей, а инкрустации из вживленных искусственных драгоценностей дополняли возникшую у него ассоциацию.
– Угости даму, красавчик, – послышался рядом томный голос.
Сандерс, не глядя, сунул свой виски женщине. Через мгновение ему вернули пустую стопку.
– Неплохо. А повторить? Не пожалеешь!
Это была все та же женщина в серебристом корсаже и пышной прозрачной юбке. Продолговатые изумруды, вживленные в кожу скул, светились блеском кошачьих глаз, линия бровей была продолжена агатами, уходящими под прилизанные зеленоватые волосы на висках.
Больше чтобы отвязаться, чем заинтересовавшись собеседницей, Сандерс заказал еще выпить.
– Благодарю. – Женщина привалилась грудью к его плечу. – Что-то раньше я тебя здесь не встречала. Турист?
– Археолог, – переглянувшись с Полубоем, ответил Сандерс.
– А-а… «посох пилигрима», «рубиновая звезда», «мертвое зеркало»… этого дерьма у нас хватает. А этот мордоворот с тобой?
– Со мной, – кивнул Сандерс, сдержав усмешку.
– Ну и рожа, – сказала женщина, нимало не заботясь о том, что мичман ее слышит, – прямо маньяк-извращенец. Даже физиономию модифицировать не надо.
– Он только с виду такой, а вообще-то смирный, – успокоил ее Сандерс. – Ну туповат немного, а так ничего, – мстительно добавил он.
– Можно подумать, у вас тут высший свет собрался, – проворчал Полубой.
– Красавчик, скажи ему, чтобы заткнулся. Наши пришлых не любят, а он еще оскорбляет.
– Касьян, помолчи, – сурово сказал Сандерс. – Так ты Развалины знаешь?
– Я – нет. – Женщина допила виски и выжидающе посмотрела на него; Дик заказал еще. – Но люди есть – подход знать надо. А если ты попросишь поласковей, покажу нужных.
Подиум осветили несколько узких лучей, и зал взревел в восторге – вокруг шестов обвились с полдюжины обнаженных женских тел. Видимо, исполнительницы стриптиза раздевались еще за кулисами, чтобы не томить ожиданием публику. Полубой клацнул зубами по кружке, Сандерс забыл про свою собеседницу: такого разгула плоти он еще не видел. Исполнительницы отличались друг от друга только цветом кожи, разукрашенной сверкающими изумрудами, рубинами, аметистами, золотыми вставками и дикой расцветки прическами, но всех роднило одно – гипертрофированные груди и ягодицы, подчеркивающие невозможно тонкие талии. Павлиньи и страусиные перья, вживленные в бедра и плечи, делали их похожими на невиданных птиц, невесть откуда слетевшихся на подиум. В одно мгновение подиум оказался окруженным толпой, прихлопывающей в такт музыке. Мелодия постепенно звучала все громче, ритм стал более отчетливым и быстрым. По залу заметались ослепительные вспышки света.
– Так тебя модификанты интересуют, – разочарованно протянула женщина в корсаже. – Могу успокоить – они все уже расписаны по крутым ребятам.
– Предпочитаю натуральные пропорции, – как можно равнодушней сказал Сандерс.
– Да? А приятель твой вон слюни пустил.
Полубой выглядел и вправду несколько ошарашенным.
– Что я могу поделать, если у человека дурной вкус, – пожал плечами Сандерс.
Кто-то из публики не выдержал и выскочил на подиум. Моментально рядом оказался охранник, огрел его бейсбольной битой и швырнул в зал. Завязалась короткая драка, и к выходу протащили несколько бесчувственных тел. За одним тянулась кровавая полоса, которую быстро затоптали окружающие.
– Ты покажи нужных людей, мы заплатим, – встрял Полубой, оторвавшись от редкого зрелища.
– А что конкретно вы ищете? К некоторым саркофагам даже местные не суются.
– Понимаешь, человек нам один нужен. Говорят, прячется он в Развалинах, – брякнул Полубой. Музыка как раз затихла, и его голос покрыл шарканье ног и стоны стриптизерш.
– А говорил – археологи. – Женщина попятилась. Глаза у нее стали испуганные.
Сандерс обернулся и встретил тяжелый взгляд бармена. Лучи, направленные на подиум, гасли один за другим, но действо, похоже, перестало интересовать публику. Толпа, понемногу приближаясь, обступала Сандерса и Полубоя полукругом. Кто-то взял Дика за руку железными пальцами и прошипел прямо в ухо:
– В Развалинах, говоришь, прячется?
Сандерс посмотрел в прищуренные глаза на багровом лице, украшенном вживленными в виски золотыми дисками. Помимо этих украшений, лицо разделял шрам, проходящий точно посередине лба, носа и губ, отчего казалось, что у человека два лица, каждое с одним глазом.
Кто-то вытолкнул в круг обладательницу серебристого корсажа. Сквозь слой макияжа ее побледневшее лицо казалось неудачно раскрашенной маской.
– А я что? – визгливо закричала она. – Говорят – археологи, а потом вдруг спрашивают: где человека одного в Развалинах найти? Вот этот урод, – она ткнула пальцем в Полубоя, – спросил. И денег обещал.
– И денег обещал… – почти ласково прошипел двоеликий. – Так ты нам предложи, мы не откажемся.
Танец на подиуме заканчивался, стриптизерши на прощание принимали наиболее замысловатые позы, но, кроме нескольких любителей, они уже никого не интересовали.
Сандерс поискал в толпе охранников и вдруг с замешательством увидел, что и охрана в форменных рубашках и с битами в руках заодно с толпой.
– Как, говоришь, человека зовут? – снова прошипели ему в ухо.
– Путает подруга, – пробасил Полубой, как ни в чем не бывало отпивая пиво. Дику показалось, что мичман спокоен, даже меланхоличен. – Не нужен нам никто, археологи мы.
– Не хотят вежливо разговаривать, – обращаясь к толпе, грустно сказал двоеликий, – спросим по-другому.
Перед глазами Сандерса блеснуло, и широкий мачете ткнулся ему в живот.
– Ну теперь что скажешь?
Почувствовав движение, Сандерс скосил глаза. Бармен взмахнул руками, собираясь набросить ему на шею блестящую проволоку с шариками на концах.
