Мы услышали от Бибби, что на острове много таких источников и бассейнов. Нет ничего удивительного в том, что их возникновение приписывали вмешательству небожителей. Вода поступает на остров с далеких гор Аравийского полуострова. Там осадки впитываются в скальный грунт, не принося никакой пользы обитателям материка, но по капризу природы часть влаги, просачиваясь через подземные трещины, совершает путешествие под дном залива и выходит вновь на поверхность в виде ключей на Бахрейне.
От возвышенностей в центре острова глубоко под песками пролегли на много километров облицованные камнем водоводы. Созданные древними строителями, они заканчивались у некогда возделывавшихся полей. Через каждые пятьдесят-шестьдесят шагов на глубину шести и более метров уходили круглые каменные колодцы, вероятно служившие для надзора и очистки водоводов. Без них никто бы и не подозревал о существовании доисторических подземных магистралей. Бибби и его коллеги основательно поломали голову, пытаясь представить себе, как создавались эти замечательные образцы строительного искусства. Может быть, каменные акведуки сооружали на поверхности земли, а затем, по мере того как их заносило песком, наращивали смотровые колодцы? Или же их с самого начала заложили глубоко в толще песков? Я тоже тщетно искал разгадку, пока несколько недель спустя случай не подсказал мне и моим товарищам по плаванию ответ в другой легендарной стране, упоминаемой шумерами.
Осмотрев бассейны и источники «Энки» и ознакомившись с россыпью курганов, мы уяснили себе, что среди прилегающих к заливу стран Бахрейн убедительнее всего отождествляется с Дильмуном. Однако у Бибби был еще припасен главный козырь: Дильмун был не только ареной деятельности богов и стоявших ниже рангом священных правителей вроде Ноя. После некрополя Бибби отвез нас в погребенный песками город, где некогда простые люди занимались совсем мирскими делами — торговлей и мореходством. Археолог еще раз напомнил нам, что Дильмун со времен потопа оставался вполне реальной страной не только для бороздивших моря шумеров, но и для унаследовавших их культуру вавилонян и ассирийцев.
На стеле и на глиняной плитке, датируемых примерно 2450 годом до нашей эры, царь Урнанше, основатель могущественной династии Лагаша, записал, что корабли из Дильмуна привозили ему лес. Затем живший около 2300 года до нашей эры великий семитский царь Саргон Древний, который покорил все государства от залива до Средиземного моря, воздвигнул в Ниппуре статуи и мемориальные стелы с надписями, где хвастливо возвещал, что к причалам его столицы Аккад швартуются суда из Дильмуна, Макана и Мелуххи. Дильмун и далее фигурирует в аккадских текстах. В титуле ассирийского правителя Тукульти-Нинурты значилось: «царь Дильмуна и Мелуххи». Ассирийский царь Саргон II получал дань от дильмунского правителя Упери, а при Синаххерибе воины из Дильмуна участвовали в разрушении Вавилона.
Когда археологи в начале пятидесятых годов обратили свой взор на Бахрейн, они не увидели там древних поселений, которые могли бы объяснить, откуда на острове сто тысяч гробниц; развалины арабских мечетей и португальских крепостей — вот и все зримые памятники прошлого. Можно было подумать, что остров служил лишь некрополем для прилегающих к заливу стран. В ограбленных могилах Глобу, Бибби и его товарищам встретились, по сути дела, одни только черепки неизвестной прежде керамики. Тогда они принялись искать но всему острову отщепы кремня, черепки и другие признаки бывших поселений. В итоге им удалось обнаружить сперва засыпанный песками храм, а затем и неизвестный город; в него-то Бибби и повез нас теперь.
Есть что-то интригующее в городах, погребенных временем. Спускаясь с нынешнего уровня в выемку, нависающую краями над бывшими крышами, словно бы проникаешь через люк в неведомое прошлое, чтобы пройти по улицам, по которым, быть может, тысячи лет не ступала нога человека. Такие улицы ждали нас на северном берегу Бахрейна. С песчаных дюн у подножия португальской крепости шестнадцатого века мы спустились в город, кипевший жизнью во времена шумеров. Крепость на господствующем над морем утесе, от которой ныне остались только живописные развалины, была сооружена португальцами вскоре после того, как они в 1521 году захватили арабский Бахрейн. Точнее говоря, португальцы восстановили крепость, первоначально выстроенную арабами, пришедшими на остров вскоре после смерти Мухаммеда в седьмом веке. Арабы, в свою очередь, использовали камни из еще более древних построек неизвестного происхождения, вероятно торчавших из песка.
Участок рядом с крепостью показался заманчивым Бибби и его коллегам. Возвышающийся над морем песчаный холм явно что-то скрывал. И по мере того, как лопаты разгребали белый песок, глазам археологов открылся целый город, а под ним — другой, еще глубже — третий. Окаймленные домами улицы строго выдерживали направление восток-запад и север-юг. За время своего существования город познал и процветание, и беды. Около 1200 года до нашей эры он был опустошен пожаром. Ниже пожарища залегали степы домов, датируемых 2300 годом до нашей эры. К этой же поре относят сооружение могильников и плавания шумеров в Дильмун; Бибби так и назвал ее — «периодом Дильмуна». Спустившись вместе в древнейший город, мы остановились у массивной городской стены с обращенными к морю воротами. Широкая площадь в окружении высоких стен примыкала к упирающейся в ворота главной улице; другие улицы расходились от площади под прямым углом.
Бибби показал на высокие ворота. Нанесенные ветром дюны закрывали вид, но в те далекие времена, когда строилась городская стена, путь к морю был свободен. Оно и сейчас плескалось сразу за воротами.
— Четыре-пять тысяч лет назад, в период Дильмуна, здесь причаливали корабли с товаром, — говорил Бибби. Повернулся и показал на землю. — А вот тут, на площади, мы нашли вещественные доказательства заморской торговли. Сюда поступал привезенный груз. Здесь и на городских улицах мы подобрали множество крупинок необработанной меди. Нашли также медные рыболовные крючки, кусочки слоновой кости, стеатитовые печати, сердоликовую бусину — всё чужеродные для Бахрейна предметы.
Ближайшим источником меди он считал Оман. Слоновая кость могла попасть сюда только из Индии или из Африки. Сердоликовая бусина и пять специфического вида кремневых разновесов, найденные среди развалин, несомненно, принадлежали древней Индской цивилизации. Кстати, разновесы позволили сделать неожиданное открытие: бахрейнцы периода Дильмуна пользовались не шумерскими, а индскими мерами веса.
Разговаривая, я обратил внимание на то, что ветер несет через городскую стену мелкий песок с береговых дюн. Вот так со временем и засыпало песком древний порт. Порт на северном берегу Бахрейна... Внезапно меня осенило, что ветер переменился. Наконец-то он подул со стороны Ирака!
Бибби поправил чалму и рассмеялся.
— Да, не повезло вам. Зимой здесь всегда дует с севера. Как ты думаешь, за сколько дней вы дошли бы сюда с попутным ветром?
— Думаю, уложились бы в три с половиной или четыре дня, — ответил я. — Нас буксировали с той же скоростью, с какой мы сами шли до Файлаки. Но там мы шли перпендикулярно к ветру. Будь у нас попутный ветер до самого Бахрейна, наверно, дело пошло бы быстрее.
