Эль-Хамра выстроен на скальном грунте, и его внушительные здания еще долго будут стоять на радость туристам, когда те устремятся в Оман. Но дома станут подобны пустым раковинам на морском берегу, ибо даже всемогущий султан не повернет вспять поток молодежи, устремляющейся по новым дорогам в Маскат.
Живое прошлое, с которым мы соприкоснулись в еще обитаемых городах и селениях горного Омана, согревало своим теплом и наделяло смыслом соседствующие с ними древние развалины. Особо знаменательными были для нас с «Тигриса» следы давней деятельности человека у Тави-Арджа, на сухих равнинах Вади эль-Джитти в северной части страны. Мы проникли туда на вездеходе Паоло Косты через приморскую низменность Эль-Батина, которую наблюдали с моря, когда шли на юг. Теперь, по пути на север, мы рассмотрели нашу якорную стоянку у островов Сувади, а часах в трех от Маската хорошая дорога привела нас к скромным пригородам бывшей столицы. От Эс-Сохара другое шоссе вело внутрь страны, к диким горам; мы уже видели их с другой стороны, когда пробирались к выходу из залива. На смену плоской равнине пришли сперва отлогие холмы, и мы с волнением заметили, что все они венчаются рядами древних каменных башен, удивительно похожих на бахрейнские. Коста рассказал, что многие башни уже раскопаны и оказались могильниками третьего тысячелетия до нашей эры, то есть периода шумеров, как и на Бахрейне. Сходство с бахрейнскими склепами выражается и в том, что здесь внутренняя камера тоже крестовидная.
Я смотрел на древние башни по обе стороны вади, и они представлялись мне каменными турами, указывающими путь к храмовой пирамиде, к которой мы направлялись.
Вскоре Коста круто свернул с дороги, и машина запрыгала по дну каньона, где одни лишь верблюжьи тропы вились через потаенный мир пересохших русел и бывших пойм, всю растительность которых составляли редкие корявые деревца с несъедобными ягодами в обрамлении колючек. И кругом ни одного дома, хотя кое-где нам попадались живущие в своего рода симбиозе с деревьями полукочевые семьи. Их примитивное жилье представляло собой огороженную ветками платформу, примостившуюся среди кривых сучьев наподобие гнезда, и похоже было, что приносимая жильцами дань идет на пользу дереву. Скудная одежда и утварь висели на сучьях вне пределов досягаемости для коз; как нам рассказали, когда кочевников переселяют в настоящие дома, они по привычке пол ничем не занимают, все имущество развешивают под потолком и на стенах.
Вади эль-Джитти — самое большое сухое русло в этом бесплодном краю. Словно вымощенная галькой широкая автомагистраль, петляет оно на окаймленной покатыми и крутыми холмами песчаной равнине с разрозненными колючими деревцами. Обработанные обломки яшмы да выложенный в древности круг из камней — вот и все подмеченные нами здесь следы человека. В глубине страны линию горизонта вычертили зубчатые горы западного побережья; череда высоких гряд стала на пути в Саудовскую Аравию и к заливу. В другую сторону, вплоть до Эс-Сохара и открытого морского берега, откуда мы ехали, простерлась плоскость широкого вади. Без дороги, прямо по гальке мы доехали до конической черной вершинки, служившей для Косты ориентиром, обогнули ее и на равнине перед собой увидели то, ради чего была устроена поездка.
Я еще из машины обратил внимание на большие камни шоколадного цвета, слагающие террасированную стену засыпанного песком сооружения. Меня так и подмывало выскочить на ходу; наконец мы остановились, и я смог воочию убедиться: перед нами было то самое, что я надеялся увидеть, отнюдь не уверенный, что надежда сбудется. Никаких сомнений!
Коста подвел меня и Нормана вплотную, и Норрис поспешил занять удобную позицию со своей камерой, чтобы запечатлеть первую за много столетий встречу «камышовых» мореплавателей из Двуречья с остатками святилища, возможно принадлежавшего шумерам. Мы стояли у подножия рукотворного холма, пострадавшего от времени, но достаточно сохранного, чтобы судить о его форме. Разглядывая огромные коричневые камни кладки, мы слушали обстоятельное объяснение Косты:
— Пока не произведены серьезные раскопки, нет оснований датировать это сооружение третьим тысячелетием до нашей эры. Несомненно одно: перед нами капитальное сооружение уникального типа, квадратное в плане, ступенчатое, весьма умело сложенное без подбора камней. Поскольку оно стоит посреди равнины, окруженной холмами, речь явно идет не о фортификационном сооружении, и мы вправе утверждать, что это храм.
Продолжая жадно рассматривать высокий курган, мы подошли следом за Костой к той грани, вдоль которой до верхней террасы поднимался узкий пандус. Герман с трудом сдерживал свое возбуждение — ведь перед нами была ступенчатая пирамида вроде тех, которые нам с ним не раз встречались среди развалин доколумбовой поры в Мексике! И в то же время она обладала типичными чертами месопотамского зиккурата. Как подчеркнул Коста, ничего подобного не находили до сих пор не только в Омане, по и на всем Аравийском полуострове. Над поверхностью земли четырьмя ступенями возвышались облицованные крупным диким камнем террасы. Углы квадратного сооружения ориентированы по сторонам света; посередине одной из граней — хорошо сохранившийся мощеный пандус, совсем как у храмовых пирамид солнцепоклонников Двуречья и доколумбовой Мексики. Воздвигшие эту пирамиду люди руководствовались немусульманскими канонами, зато бросалось в глаза принципиальное сходство с дильмунским храмом на Бахрейне, который Джеффри Бибби назвал «мини-зиккуратом».
На глаз нельзя было сказать, скрыта ли часть сооружения под землей или оно все на виду, но с одной стороны к террасированному кургану примыкала чуть выступающая над плотным грунтом верхняя часть булыжной ограды прямоугольного храмового дворика. Раскопок здесь совсем не производили. Всюду кругом были видны остатки других стен и сложной системы водоводов. Следы каменной кладки уцелели и на бугре, возвышающемся над храмовой пирамидой. В самом деле, почему не начаты раскопки?
Коста пожал плечами: некогда было. Вместе со своими помощниками (двое из них сопровождали нас в этой экскурсии и впервые увидели загадочный курган) он занимался обследованием археологических объектов по всему Оману. Пирамида открыта совсем недавно, по чистой случайности, в связи с тем, что султан разрешил производить в стране общую археологическую и геологическую съемку. Четыре года назад в этот вади приехали на «лендроверах» геологи Оманской геологоразведочной компании. Они занимались поиском полезных ископаемых по программе, разработанной Ч. Хастоном и одобренной его величеством султаном Кабусом. Геологи представили оманскому правительству отчет обо всем, что было обнаружено, но, поскольку главный интерес для властей представляли экономические данные, весть о храмовой пирамиде лишь недавно стала достоянием более широких кругов. Экспедиция Гарвардского университета во главе с Дж. Хемфрисом посетила этот объект и указала в своей публикации, что в районе горных выработок есть «зиккурат месопотамского типа»
[25]
. Арабы в свое время не обошли вниманием древние копи, но и в наши дни возрождение выработок сулило немалую отдачу.
Копи... В уме возникло смутное воспоминание. В двух-трех десятках метров от пирамиды пестрели на солнце причудливые груды то ли битого камня, то ли шлака. Красивые цвета: красный, бурый, фиолетовый, желтый, зеленый... Конечно, шлак.
