Сидевший подле одной лачуги мужчина лепил из навоза аккуратные лепешки, чтобы просушить их на солнце и использовать как топливо. Я спросил, почему он и многие его соплеменники окрашивают свои волосы и пышные бороды в красный цвет. Нам ответили, что таков старинный обычай.
Вдоль всех ручьев и канав росли берди и кассаб, и мы видели, как оба растения заготавливают для строительства камышовых лачуг и для кровель глинобитных построек. Большинство деревенских домов и все городские были сложены из сырцового кирпича. В планировке старых городов прототипом явно послужил Мохенджо-Даро, вплоть до крытых плитами водостоков.
Производство сырцового кирпича старо, как сами цивилизации долины Инда, Двуречья, Египта. В тех местах, куда не дошли основатели этих культур, его распространили сменившие их арабы; это простой и остроумный выход для засушливых областей, где нет другого строительного материала.
На наших глазах деревенские жители в долине Инда изготовляли сырцовые блоки такой же величины и в таких же деревянных формах, какие я видел в Ираке и в Мексике. Дав подсохнуть замесу из глины, соломы и воды, они извлекали блоки из формы и досушивали на солнцепеке. Независимое изобретение столь нехитрой процедуры в странах, скажем, северного побережья Африки от Египта до Марокко никого бы не поразило, но удивительно, что сырцовыми блоками пользовались основатели мексиканской цивилизации на лесистом берегу по другую сторону Атлантики. Ольмеки, происхождение которых остается загадкой, сложили из сырцовых блоков ориентированную по солнцу храмовую пирамиду в Ла-Венте, в болотистых лесах приморья, где есть сколько угодно дерева и камыша. Сырцовые блоки применяли также доинкские народы Перу, когда воздвигали в приморье свои пирамиды в виде увенчанных храмом, астрономически ориентированных зиккуратов. Пирамида Серро Колорадо на севере Перу занимает площадь 4800 квадратных метров, и на сооружение этого древнего гиганта ушло около шести миллионов сырцовых блоков. Несмотря на полный контраст климата и природной среды, основоположники доколумбовых цивилизаций в лесах Мексики и в пустынях Перу строили из сырцового кирпича даже жилье, подобное домам Старого Света.
Глядя, как ослы и верблюды несут на базар индский хлопок, я опять же подумал о древних культурах Мексики и Перу. Насколько известно науке, культивация хлопка, дающего текстильное волокно, началась на равнинах Индской долины и оттуда распространилась в Египет. Между тем испанцы, придя в Мексику и Перу, увидели здесь обширные поля хлопчатника. Для науки поныне остается загадкой, каким образом ткацкий станок с вертикальным расположением основы и двойным навоем, которым пользовались инки ко времени прихода испанцев, оказался тождественным станкам Древнего Египта и Двуречья. Даже своеобразные керамические пряслица с орнаментом подчас совершенно одинаковы. Да и одежды из готовой ткани, по словам исследователей, были подчас «идентичны» по обе стороны Атлантики. Однако и это не все. В последнее время ботаники кое-что добавили к этим данным. Исследование хромосом показало, что окультуренный хлопчатник древних жителей Мексики и Перу отличается от диких американских видов, которые вообще не давали текстильного волокна. Хромосомы всех видов хлопчатника Старого Света намного крупнее хромосом диких видов Америки, но древние мексиканцы и перуанцы каким-то образом раздобыли хлопчатник Старого Света, скрестили его с дикорастущим местным хлопчатником и получили растение с текстильным волокном. Этот гибрид с двойным набором хромосом — единственный известный вид, сочетающий большие и малые хромосомы. И ботаники представляют специалистам по истории культуры выяснять, как мог неамериканский хлопчатник с тринадцатью большими хромосомами, подобный хлопчатнику, впервые окультуренному жителями долины Инда, попасть в руки основоположников цивилизации Мексики и Перу? Если семена были доставлены ветром или птицами, некий американский индеец должен был распознать их и посадить на своих полях до того, как они сами проросли, наперед загадав, что, окажись волокно длиннее, чем у дикого хлопчатника, можно будет изобрести пряслице для кручения пряжи и станок для изготовления ткани.
Мы посмеивались над лихорадочными усилиями многих представителей исторических наук сохранить пальму первенства в пересечении Атлантики за испанцами и норманнами — иначе говоря, за европейцами, достигшими Канарских островов лишь через две тысячи лет после финикийцев, которые прошли путь из Малой Азии до Атлантики в несколько этапов, исследуя и осваивая новые земли. Есть что-то от религиозного фанатизма в стремлении западного мира видеть Америку европейским творением, надежно огражденной океанами, пока цивилизованные первооткрыватели-христиане не проторили дорогу к заморским варварам. Надо бы нам освободиться от шор. Искусство мореплавания, умение писать, христианская религия, даже символ креста — всем этим багажом, доставленным нами в Новый Свет, мы в конечном счете обязаны Азии.
...Мы накопили бездну исторических сведений и свежих впечатлений, наши фотокамеры запечатлели великолепнейшую арабскую крепость, и ноги ныли от усталости, а Сани не терпелось показать нам еще какие-то мечети и прочие мусульманские дива. И вот мы входим босиком в помещение очередной святыни — мавзолей умершего в XIII веке Шабаза Куланды, который принес ислам в здешние края. Слушая дробь барабанов и вдыхая запах благовоний, мы следом за Сани протиснулись к священному гробу. Какой-то человек с неправдоподобно длинными руками, возвышаясь над толпой, принимал бумажные цветы у тех, кто не мог сам дотянуться до гроба. Кончилось тем, что длиннорукий стронулся с места и пошел, все так же возвышаясь над окружающими. Что за чудеса... Я нырнул в просвет за его спиной, чтобы проверить: может быть, он на ходулях? К моему удивлению, его штанины доставали почти до пола. Что же это выходит — под покровом длинного халата один человек сидит на плечах другого? Уместно ли так забавляться в мавзолее? Но тут я рассмотрел такие громадные ступни и кисти, каких еще никогда в жизни не видел. Да и голова необычайной величины, с огромными губами и глазищами. Казалось, в полумраке старинной гробницы расхаживает сказочный великан. Три раза обошел я следом за ним по кругу, прежде чем набрался духу пригласить его выйти с нами наружу. Здороваться с ним за руку было все равно что пожимать окорок. Пригнувшись, он вышел за ворота, и мы окружили великана, чтобы измерить его рост. Два метра сорок сантиметров без обуви! В долине Инда нам встречалось немало высокорослых людей, но этот всех превзошел.
Я тешил себя мыслью, что мы, если учесть краткость визита, не так уж мало успели повидать в Пакистане, пока мы не вернулись в Карачи и директор Национального музея Тасвир Хамиди не спросил меня:
— А в Хассан Вахан вы заезжали?
Нет, мы и не слыхали такого названия. А что эта такое?
Оказалось, что Хассан Вахан — деревня на берегу озера в бассейне Инда, недалеко от Мохенджо-Даро. Тамошние жители по сей день изготовляют керамику старинного типа и вообще недалеко ушли от прошлого в своем образе жизни. А на самом озере живут на деревянных лодках рыбаки, потомки древнего народа. Живут с семьями, со всем своим имуществом и, верные обычаю, никогда не выходят на сушу. Тасвир Хамиди сам разговаривал с одним столетним патриархом, который за всю свою жизнь пи разу не ступал на землю.
