Книга Zевс, страница 15. Автор книги Игорь Савельев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Zевс»

Cтраница 15

Яна звонила минут пять назад: «Ну где ты, скоро?» – «Подхожу».

Яна осталась ждать его в кабинете: то ли врачихе было скучно и хотелось поболтать (такое тоже бывает), то ли она просто плохо умела писать. Вряд ли, конечно. Но как тщательно выводила каждое слово в карточке – немолодая, волосы утянуты в пучок, тело утянуто в тугой, гладкий, будто из бумаги, халат.

Здесь будто остановилось время. Разве что изредка срывалась капля в изящный фаянс раковины в углу. Китайская пытка.

– А родителей вашего любимого вы хорошо знаете?

Особенно Яну бесила неуместная манера этой врачихи говорить не «муж», не «отец ребенка», а «любимый». Может быть, далеко не все ее пациентки были замужем, поэтому соблюдался такой странный этикет; может быть, самой врачихе казалось, что так как-то душевнее… Но от чужой усушенной женщины в белом халате слышать это было странно: звучало как эвфемизм, как будто разговор происходит в кожно-венерологическом диспансере.

– Знаю, но не очень близко, – скучно отвечала Яна. Праздный разговор здесь был совершенно не к месту. Пришла, обследовалась и ушла. – Они не в Москве живут.

– А где?

«Какое тебе дело?»

– В Казани.

– М-м, – протянула врачиха, как будто это о многом ей рассказало. Помолчала, но недолго. К сожалению. – Вообще, надо хорошо знать, кто у него родители, родственники, какие у них привычки, какие это люди… Это же генетика, понимаете? Это все, в конечном итоге, воспроизведется в вашем малыше.

«Генетика». Яну бесило, что про «любимого» говорят как про мушку дрозофилу. Как про суповой набор.

– Я достаточно хорошо знаю своего мужа, – натянуто улыбнулась она. – Поверьте, с генетикой и со всем остальным там все в порядке.

– Вы в этом так уверены? – интриговала врачиха.

«Она не перешла за рамки?!»

– Вы знаете, мой муж – прекрасный человек, – начала Яна с расстановкой, как на работе. – Он прекрасный семьянин. Очень надежный человек. Не пьет. Не курит. Что еще? (Это звучало как фигура речи, но на самом деле было, конечно же: «Что тебе еще надо?») Он занимает ответственный пост. Я не сомневаюсь, что со временем он станет ведущим специалистом в целой отрасли.

Врачиха расплывалась в медовой улыбке, подперев рукой щеку. Непонятно было, чему она кивала: «Ну да, ну да», – это ирония, сомнение какое-то, что ли?..

– Скажите, зачем в этой ситуации я должна еще копаться в жизни его родителей, дедушек, бабушек?..

И тут, к счастью, пришел сам Кирилл – спасать ее; постучал, потом робко заглянул.

– Ну слава богу.

– А мы про вас говорили! – опять разулыбалась врачиха. – Маленькие женские секреты…

Они обменялись взглядами: Кирилл с недоумением, Яна с выразительным жестом бровями.

– Ну что, пошли?..

– Погодите, погодите, я еще рецепт выписываю…

Они безвольно присели.

– Так… Яна Альфредовна… Извините, а вы же немка, да?

– Нет, – Яна нервно рассмеялась. Все это ей уже надоело. – Просто мой отчим…

Но врачиха уже внимательно их разглядывала.

– Это, конечно, не мое дело, но одна моя пациентка в такой ситуации вернула себе девичью фамилию и рожала уже как Пакгаузен.

– Как что?! – перепугалась Яна; кажется, лица их с Кириллом вытянулись одинаково, как у близнецов; что это значит? что происходит?!

– Ничего. Ничего личного, – упредила врачиха, с каким-то даже сочувствием задержав взгляд на Кирилле. – Необязательно даже записывать ребенка по фамилии матери сразу при рождении. Если вы боитесь, что его будут дразнить, то пусть походит в садик с отцовской… Просто, если вы будете сохранять девичью фамилию, вы сможете без хлопот, почти автоматически, поменять ему в любой момент до достижения совершеннолетия – в пять лет, в десять… Пакгаузен так и сделала.

– Но я не немка!!! – Яна оправилась от удивления раньше мужа. – Я вообще не меняла фамилию, это и есть девичья!.. Я же вам объясняю, мой отчим…

– Учтите просто, что в случае каких-то… осложнений у нас ему будет крайне трудно уехать в Германию с русской фамилией. С немецкой, впрочем, тоже, – врачиха сняла очки. – Вы же сами наверняка везде записывались как русская? Вот этого надо было избегать, на самом деле… Немцы на это сейчас очень внимательно смотрят, все документы проверяют… Это мне рассказала Пакгаузен…

– Какие документы?! О чем вообще речь?! Пойдем, Кирилл…

Врач зачем-то саркастически смеялась.

– …Вы говорите: национальность в паспортах сейчас не пишут? Во-первых, пишут. Не в паспорте, а в карточке паспортного стола. В графе «пол». Как-нибудь будете менять документы – обратите внимание. А во-вторых, другие бумаги? Свидетельства о браке всякие…

Уже уходили, а вслед им неслось:

– Да! И имя лучше… интернациональное! А то – что это? – сейчас сплошные Дани и Матвеи, ну просто косяком пошли… Надо – Александр там или Мария…

– Гюнтер, блин…

Они почти бежали по коридорам, где тут и там были развешаны плакаты: на одних нарядные ужасы дифтерии, а на других – целомудренная мадонна целомудренно же омывала грудь кипяченой водой.

– …Пакгаузен сейчас в Ганновере! Вы слышите?!

– Что это было? – спросил Кирилл, когда они добрались до машины.

– Не знаю… Я вообще от нее в шоке… Я у нее в первый раз, моя-то на больничном…

Яна завела ее, но не тронулась, как будто прогревала, хотя опадал жаркий день и по ветровому стеклу еле ползла сваренная в духоте оса.

– Давай я поведу?

– Не-не-не, – радостно запротестовала Яна. – Даже и не думай.

– Ладно-ладно, я все равно у тебя машину отберу, когда родится малыш.

– Только попробуй!

Люди в синих следках, бредущие от больниц – как метафора потерянности. А вот у них в машине весело. Яна включила дворники на пару секунд, но обалдевшая оса никак не реагировала на то, что за стеклом.

– С анализами точно все хорошо?

– Да. Я же еще по телефону сказала.

– Я просто подумал… Я не понял, с чего она вдруг про Германию… Подумал, что вдруг, не дай бог, понадобится какое-то лечение…

– Да нет, что ты. Я же говорю – просто она идиотка какая-то. Пакгаузен… Тоже мне… Я не рассказывала, кстати? Какая-то фамилия очень похожая…

– Пентхаузен?

Они наконец тронулись. Как всегда, Кирилл наблюдал, как лихо она выруливает на дорогу, как будто даже не оценивая, где можно проскочить, а так – с очаровательной небрежностью; промелькнули три эвакуатора с бешеным кручением огня, идущие стройно, как комбайны в пропагандистском кино.

Москва собирала урожай.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация