– Нет, не слишком. Меня больше интересовала мать.
– Та, которую убили.
– Да. Печально! Мы с ней не успели пожениться. И я после нее так и не женился. Тогда я даже не представлял, что состарюсь в одиночестве.
– Дочь Хелене Локерт приезжала к вам?
Буэнг с трудом повернулся к нему всем корпусом.
Голова у него тряслась.
– Почему вы спрашиваете?
– У нас есть основания полагать, что она знала, кто ее родная мать…
– Дорогой мой, кто же не знает своей родной матери?
– Буэнг, в данном случае все несколько сложнее. Прошу вас ответить на вопрос. Дочь Хелене Локерт приезжала к вам?
– Нет. – Буэнг снова посмотрел вдаль. Порыв ветра взъерошил прядь седых волос у него на лбу. – Ни разу, – негромко повторил он. – Значит, мне судьбой предначертано умереть в одиночестве… Я даже не представлял…
– Вы решили не жениться после того, как Хелене погибла? – спросил инспектор.
– Хелене понимала, что в жизни не все просто.
– Она знала, что у нее есть соперницы?
– На самом деле никаких соперниц не было. Жениться я хотел только на Хелене.
– Однако в полиции предполагали, что кто-то из соперниц мог…
– Я не соглашался с тем, что предполагали в полиции.
– У вас имелись свои соображения относительно того, кто мог ее убить?
– По-моему, Хелене убил кто-то из ее бывших.
– Но свидетели – многочисленные свидетели – утверждали, что видели женщину, которая шла по улице, где жила Хелене. Та женщина очень странно себя вела. И было это приблизительно в то время, когда убили Хелене.
– Да, действительно, но из всех мужчин они проверяли только одного – отца девочки, а у него было алиби. Хелене была симпатичной женщиной…
– Но свидетели…
– А может, он переоделся? Мужчины, бывает, переодеваются в женское платье.
– С тех пор прошло много лет, – вздохнул Гунарстранна. – За прошедшие годы вы, наверное, часто думали о том, что случилось. Вы уверены, что…
– Вот вы напомнили мне о Конни, – перебил его Буэнг. – И об Оде-Беате…
– И о Грете Рённинг, – прочел инспектор. – И о Биргит Стенмо…
– Да… – отозвался Буэнг и замолчал. Видя, что полицейский не отвечает, он спросил: – И что?
– Других имен у меня в списке нет, – ответил Гунарстранна, кашлянув.
Буэнг снова развернулся к нему всем телом и заглянул прямо в глаза.
– Мне пора. – Он с трудом поднялся на ноги. – Я устал.
Гунарстранна смотрел вслед старику, ковылявшему по тропинке к дому престарелых. Буэнг совершенно не похож на убийцу. Но по опыту инспектор знал, что внешность часто бывает обманчивой.
Он достал сигарету, закурил, глубоко затянулся. Закинул ногу на ногу и задумался. Почему он не злится? Странно… Через секунду что-то заставило его повернуть голову. У входа стояла та самая милая женщина в длинной юбке и платке. Заметив, что он на нее смотрит, она смущенно взмахнула рукой и, зажав под мышкой какие-то бумаги, направилась к нему. Она остановилась у скамейки. Гунарстранна встал и непроизвольно улыбнулся, когда понял, что они с ней одного роста.
– Вы хорошо знаете Буэнга? – спросила женщина после того, как они сели.
– Я полицейский. – Гунарстранна вздохнул и покачал головой. Его собеседница молча смотрела на него, ожидая продолжения. – И приехал расспросить его об одном старом деле.
– К нему почти никогда никто не приходит, – сказала она.
Гунарстранна с трудом улыбнулся.
– Моего визита он тоже не ждал. – Инспектор покосился на свою собеседницу. Прочел ее имя на табличке, прикрепленной к платку: Туве Гранос. Она напустила на себя серьезный вид, но вскоре снова улыбнулась своей обезоруживающей кривоватой улыбкой.
– Обычно он словоохотливый, любит с кем-нибудь поговорить.
– Но наверное, не о себе, – заметил Гунарстранна.
– Верно. – Туве Гранос улыбнулась.
Гунарстранне не хотелось прекращать разговор.
– Здесь хороший сад, – заметил он. – Красивые бегонии.
– Да. – Она показала на уродливый розовый куст перед ними. – Но с ним мы уже ничего не можем поделать.
– Розы нужно подрезать у корневища. – Гунарстранна кивком указал на бледно-зеленый, шипастый отросток. – Когда такое происходит, значит, куст пошел в рост.
– Да что вы! – заволновалась Туве. – Наконец-то встретила человека, который понимает, в чем дело. Полицейский, который разбирается в цветоводстве!
– Я просто люблю цветы… это мое хобби.
– Представляю, какой у вас красивый сад.
– Нет. – Он покачал головой. – Но у меня есть домик в горах… – Заметив, что она с интересом склонила голову, он продолжал: – О чем он любит говорить?
– Что?
– Буэнг… вы назвали его словоохотливым. О чем он любит говорить?
– Вы хотите еще раз попробовать? – спросила Туве.
– Нет… не уверен, что дело того стоит. – Он убрал окурок в спичечный коробок и осторожно закрыл его. – Он свидетель по одному очень старому делу… более чем двадцатилетней давности. Я даже не знаю, хорошо ли он помнит все, что тогда случилось.
– Мы называем его Элвисом, – вдруг сказала Туве.
– Почему?
– Он поет, как Элвис. И может быть, немного похож на Элвиса Пресли. – Она хихикнула. – Хотя вряд ли сможет так двигаться.
Гунарстранна кивнул:
– У него болезнь Паркинсона, да?
– Да.
Оба замолчали. Она как будто о чем-то задумалась.
– Скажите, у вас есть какое-нибудь удостоверение? – вдруг спросила Туве, снова очаровав его своей улыбкой.
Гунарстранна достал бумажник и показал ей удостоверение.
– Красивая фамилия, – заметила она.
– Главное, редкая, – ответил Гунарстранна.
– Он немножко соблазнитель, – сказала она. – Элвис… то есть Буэнг.
– Представляю себе.
– Поэтому он никогда не рассказывает о себе.
Инспектор кивнул:
– В последнее время у него было много посетителей?
– К нему редко кто-нибудь приходит, – вздохнула Туве. – Вот почему я так обрадовалась, когда сегодня увидела вас. Все-таки событие!
– Когда к нему в последний раз кто-то приходил?
– Понятия не имею, но, наверное, давно.
– Вы совершенно уверены, что за последние две недели к нему никто не приходил?
– Точно сказать не могу.
