И Тёмный Дайвер оборачивается. Миг — он смотрит на меня, и я
вижу его лицо.
Потом он исчезает.
Растворяется в воздухе.
Никто не обращает на это внимания. Подумаешь, программный
выход из глубины. Правду знает только он — и я.
— Ты не уйдёшь, — говорю я.
Может быть, он меня слышит. Или услышит потом, когда вновь
обретёт виртуальную плоть.
— Тебе придётся убить меня, чтобы уйти, слышишь? — кричу я,
и люди шарахаются в стороны, смотрят на меня, как на помешанного. — Но ты ведь
не посмеешь, верно?
Глубина-глубина… я не твой.
Экраны шлема. Нарисованная улица.
Я снял шлем, жадно глотнул воздух.
На часах — половина одиннадцатого. Вики ещё нет дома. Я даже
не могу спросить совета.
А хочу я сейчас услышать совет?
Или ответ — четверть часа уже прошли.
Я снял трубку и набрал номер сотового телефона Чингиза. Я
боялся. Боюсь, что он не успел, что он не справился, что…
— Да!
Я узнал голос Падлы, но даже не удивился, что отвечает он.
— Что у вас?
— Жив, — коротко сообщает Падла, и я почувствовал, как тело
отмякает.
— Всё в порядке?
— Какой там в порядке! Пат повторяет те слова, которые от
меня услышал. Чингиз говорит, что в следующий раз не станет его спасать. А он
всё равно повторяет. Непрерывно.
— Повторяет — и молодец, — сказал я. — Значит, амнезии нет.
Значит, мозг не пострадал.
— Чему там страдать-то? Какой ещё мозг? — нарочито громко
спросил Падла. Я услышал тонкий возмущённый голос, шорох — Падла куда-то
отходит, а потом добавляет приглушённым голосом: — Ты лучше скажи, что сделал
Чингиз?
— Стал дайвером.
— Как?
— Падла, не приведи тебя господь так им становиться… Скорую
вызовите, пусть всё-таки Пата осмотрит врач.
— Вызвали уже. Ты догнал ублюдка?
— Нет. Но он никуда не уйдёт. Теперь — не уйдёт.
Падла коротко вздохнул:
— Леонид… ладно, что уж. Пронесло ведь беду. Не надо. Мы
живы. Мы все живы. И давай сохраним это состояние.
— Падла, не беспокойся. Всё будет… всё будет, как будет.
— Леонид!
— Всё в порядке, поверь. Выпей пива. Чингизу дай коньяка.
Пату передай от меня привет… и попроси прощения.
— За что?
— За так. Пока, Падла.
Я положил трубку. Надел шлем.
deep Ввод.
Даже не замечаю радуги дип-программы. Просто шагаю из
настоящего мира — в глубину.
Передо мной стоят две молоденькие девчонки.
— Придуривается, — скептически говорит одна.
— Да вышел он давно, это просто тень! — вторая протягивает
руку и легонько пихает меня в лицо.
— Ам! — говорю я, щёлкая зубами.
Девчонки радостно визжат.
— Проиграла! — кричит первая. — Проиграла!
— Кто тревожит мой сон? — спрашиваю я замогильным голосом.
Но девчонок интересует не Стрелок как таковой, а лишь собственный спор.
— Спасибо! — хором произносят они и с хохотом убегают по
улице.
Всё просто. Так и надо жить в глубине.
Я сдвигаюсь с места, я отхожу к стене, прислоняюсь. Хочется
курить. Жаль, что Стрелок не курит.
— Друг, оставь покурить, — окликаю я проходящего мимо
мужчину. Тот кивает, с невозмутимым лицом достаёт пачку сигарет, зажигалку. Я
прикуриваю.
— Что пальцы-то так пляшут? — спрашивает прохожий. — Выпил?
— Нет. Привидение увидел.
— О, это бывает часто… — соглашается мужчина. — Ты его
крестом и святой водой…
— Попробую, — киваю я.
Мне и вправду нехорошо. Оглядываюсь по сторонам. В Диптауне
питейные и увеселительные заведения на каждом шагу.
Вот какая-то пиццерия. А вот «Трактиръ».
Будем патриотичны.
Я вхожу, озираюсь. Обстановка достаточно приятная.
Стилизация под «русский дух», конечно. Но грамотная.
Сажусь за свободный столик. Деревянная скамья у стены,
выскобленный до белизны деревянный стол. Горящая лучина на столе. Телега, в
которой на охапках сена стоят бадьи и кадки с салатами. Стиль «а-ля рус».
Иностранцам должно нравиться.
Подбегает официант в ярко-красной рубахе. Конечно, как же
иначе?
— Стакан коньяка, — говорю я.
— У нас есть прекрасная водка, — замечает парень. —
Настоящая, русская…
— Парень, я свой. У меня был тяжёлый день. Но я не хочу пить
водку, понимаешь?
Он кивает, но я всё-таки добавляю:
— Стакан коньяка из красивой бутылки с надписью «Кутузов». И
бутерброд с икрой. Всё.
— Сейчас…
Я получаю заказ, сразу же расплачиваюсь и залпом выпиваю
полстакана.
Чудесный коньяк.
На самом деле я его пил лишь однажды. И то лишь для того,
чтобы запомнить вкус.
Хорошо.
Напряжение начинает спадать. Медленно-медленно. Но я
чувствую, как уходят из меня сегодняшний вечер, ставшее деревянным тело,
испуганные глаза Пата, пробивший барьер Чингиз.
Уходят не насовсем. На время.
Иначе не выжить.
За соседним столиком — какая-то дружная, развесёлая
компания.
— Рэйн, почитай стихи… — просит кто-то симпатичную молодую
девушку. — А?
Девушка не настроена ломаться. Горделиво вскидывает голову…
и тут же улыбается, словно подчёркивая несерьёзность позы.
Но все затихают.
— Лишь стоит по прозрачности стекла
Серебряной ладонью провести…
Искусство так рождает зеркала, —
Чтоб каждый мог себя в них обрести…
Она читает очень просто. Несерьёзно читает. Не умея читать
стихи, да и не принимая их всерьёз, пожалуй…
— Мы верим им и тянемся вперёд…
Иллюзия скрывает тени зла,
И наш двойник кривит в усмешке рот…
