Шлем тяжёлый… слишком тяжёлый для моего нарисованного тела.
Я подставляю ладонь и ловлю снежинку. Смотрю в крошечный
сияющий кристаллик.
Там кружатся цифры, бесконечные цифры, которых я не понимаю.
Там проплывают лица, бесконечные лица, которых мне не дано
увидеть.
Я стою посреди радужного снегопада, посреди метели, которую
кто-то красит, черпая краски с нескончаемой палитры.
— Я больше не брошу себя.
И Тёмный Дайвер во мне вздрагивает, когда хлопья цветного
снега пронзают нас насквозь.
Настоящего снег в настоящем Диптауне.
Это совсем просто — менять мир.
Я иду сквозь снегопад. Подставляю лицо ветру. Под ногами —
невидимая нить, натянутая вдоль пропасти.
Хочу ли я это сделать? На самом деле? Имею ли на это право?
Вечный вопрос, на который вечно не будет ответа.
Нет… будет. У тех, кто боится сделать шаг; у тех, кто не
рискует подставить лицо ветру; у тех, кто срывался с моста.
Но ведь кто-то должен это делать?
Я протягиваю руку. Ловлю тяжёлые цветные хлопья. Сжимаю в
ладони, леплю снежок.
Кто-то скажет, что это разрушение.
Снег был цветным, а снежок стал белым…
Но это тоже цвет.
Я размахиваюсь и бросаю снежок вперёд. Миг — и на столе в
«Трактире» покрываются ржавчиной боевые патроны. Миг — и добровольцы, на чьих
компьютерах стоит «Искусственная натура», ощущают короткое головокружение. Миг
— и впереди вспыхивает тёплый свет.
Делаю ещё шаг. Мост скользит под ногами, торопит.
Я раздвигаю метель и вхожу в кабинет Дибенко.
Очень серьёзный кабинет. Сразу внушает уважение. Не
сомневаюсь, что и в реальности он столь же внушителен.
А создатель глубины и творец искусственного интеллекта сидит
перед компьютером и играет в «тетрис». Довольно неважно играет, кстати. Колодец
уже завалило наполовину… трудно ему будет всё разгребать.
— Поставь на паузу, — советую я.
Дибенко вздрагивает, оборачиваясь. Разноцветные причудливые
фигурки сыпятся в колодец, складываются в узор.
— Леонид?
Я знаю, чего он боится. Знаю, почему его пальцы судорожно
шарят по клавиатуре, запуская дип-программу.
— Да, это я. Не бойся. Тёмного Дайвера больше нет.
— Ты? — не убирая рук с клавиатуры спрашивает Дибенко. — Как
ты вошёл?
— Ну я же всё-таки дайвер.
— Ты покажешь мне эту дыру!
— Я уже закрыл её. Не бойся. Всё кончилось. Тёмный Дайвер не
станет тебя преследовать. И распространять твою новую программу — тоже.
— Ты убил его?
Я не вправе его осуждать. Но вот это облегчение в голосе —
причина, по которой нам никогда не стать друзьями.
— Я с ним справился, — уклоняюсь от ответа. — Тебя совсем
засыпало…
Дибенко недоумённо смотрит на меня. Не понимает, как можно
сравнивать игру и жизнь…
— Ты уверен, Леонид?
— Да.
Секунду Дибенко размышляет. Потом кивает:
— Хорошо. Я верю. У нас было джентльменское соглашение, и я
его выполню…
Он достаёт чековую книжку, подписывает чек и задумывается.
— Не надо.
— Не вписывать сумму? Ну… Леонид, так делается лишь в
дешёвых боевиках…
— Не надо чека. Я всё равно не возьму. Да он мне и не нужен,
если вдруг я захочу получить в банке твои деньги. Но я не буду.
— Почему? — Дибенко искренне удивлён. — Я просил помощи.
Обещал награду.
— Это было моё маленькое личное дело.
— Окей. — Дибенко закрывает чековую книжку, садится в кресле
поудобнее. — Тогда хочу сказать спасибо. О деталях даже не спрашиваю. Ты
пришёл, чтобы сообщить мне эту новость?
— Не только. Дмитрий, что ты собираешься делать с
«Искусственной натурой»?
— Значит, ознакомился? Пока продолжается тестирование.
Примерно через полгода программа будет презентована и выпущена в продажу.
— Ты уверен, что это надо делать?
Я усаживаюсь перед столом. Смотрю на Дибенко:
— Дмитрий, ты считаешь, что наши отражения окажутся лучше
нас? Что они будут рады жить в нарисованном мире, без грима дип-программы, без
шансов выйти в настоящую жизнь?
— Какими окажутся — всё индивидуально. Будут ли рады —
посмотрим. Любая жизнь лучше небытия, верно?
Тёмный Дайвер во мне смеётся, и я качаю головой.
— Дмитрий, ты же не перед журналистом. Как ты сам думаешь?
Дибенко отводит глаза.
— Леонид… ладно, чёрт с тобой. Я не знаю! Не знаю ответов на
оба вопроса. Но кто-то должен искать ответы? Верно?
— Да, кто-то должен. И я их нашёл. Оба ответа — нет.
— Леонид, я ничего уже не решаю! Всё! Маховик запущен. Я
могу притормозить его, могу раскрутить быстрее. Остановить — никак. Программа
выйдет. Это бизнес, понимаешь? Просто большой бизнес и большие деньги. Детские
игры в «медаль вседозволенности» — они в прошлом. Меня сожрут компаньоны, меня
задушат конкуренты. Деньги вложены, продукт создан. Он пойдёт в продажу.
— Понимаю. Только один совет… не обещай слишком многого.
— Не понял…
— Дмитрий, рекламируй «Искусственную натуру» как самый
удобный интерфейс для глубины. Как программу с элементами искусственного
интеллекта. Как надёжный щит от психотропного виртуального оружия. Как
прогностическую систему, в конце концов! Вот только не говори никогда, что она
способна породить разум… засмеют.
Он молчит и смотрит на меня. А я добавляю, и ехидство моё —
скорее от Тёмного Дайвера, от его боли и одиночества, от жизни в сером тумане.
— Мы же с тобой серьёзные люди. Не журналисты, которым нужные
сенсации, не писатели, которые мечтают о чудесах. Невозможен искусственный
интеллект на современной технической базе. Когда-нибудь потом…
— Леонид, ты ведь читал отчёты?
Улыбаюсь, развожу руками:
— Ну, мало ли, что могло померещиться восторженным молодым
программистам? Погрешности экспериментов, субъективная трактовка, может быть, и
подтасовка данных…
— Как ты это сделал?
