— Сплю.
Ромка качает головой.
Он весь из сгустившейся серой мглы. Кожа лишена всякого
цвета; глаза, волосы — всё лишь оттенки серого. Он словно ожившая статуя,
вытесанная ловким скульптором из неожиданного плотного тумана…
Я вижу его в том теле, в котором он обычно ходил в глубину.
В реальности мы встречались лишь один раз, слишком пронзительным было ощущение
неловкости, охватившее обоих. Что может быть общего у шестнадцатилетнего
мальчишки и взрослого мужчины? То, что оба — дайверы? Это годится лишь для
глубины… Там мы были равны и могли быть друзьями.
— Хорошо, — говорю я. — Не сплю. Брежу. У меня дип-психоз.
— Лёнька, меня убили…
— Я знаю, Роман. Ты похитил файлы с технологией вирусного
оружия третьего поколения…
Ромка улыбается.
У него не было такой улыбки, когда он был живой. По-настоящему
взрослой, ироничной улыбки. Наверное, он действительно вырос с тех пор, как мы
виделись в последний раз.
А может быть, он вырос после того, как умер.
Призраки памяти, что бы их ни породило: тоска, приязнь,
совесть — не статичные куклы. Они живут своей жизнью в нашем сознании, стареют
и меняются, становятся то добрыми, то злыми. От разговора к разговору, которые
мы ведём с ними, сами и задавая вопросы, и отвечая на них…
— Леонид, дело не в вирусном оружии. Всё куда хуже, Леонид.
— Куда уж хуже?
— Ты поймёшь… — Ромка наклоняется вперёд, будто хочет
сплюнуть в пропасть. Но он, видно, разучился плевать. Просто смотрит вниз,
потом выпрямляется. — Ты обязательно узнаешь и поймёшь. Главное, чтобы ты понял
вовремя.
Мне становится не по себе.
Это уже совсем не похоже на сон. Даже на бред не похоже…
хотя откуда мне знать, каким бывает бред?
— Что было в тех файлах, Роман? — спрашиваю я. Мне
безразлична нелепость вопроса, который я задаю во сне, задаю, по сути, самому
себе. Безразлична, потому что я уже не знаю, где граница между жизнью и сном.
— Ты узнаешь сам. Узнаешь, если дойдёшь до Храма.
— Как я до него дойду? Это недели пути, а этого времени у
меня нет…
— Нет, — соглашается Ромка.
— Что мне делать?
Я редко спрашивал у него совета. И даже снящийся Ромка
кажется растерянным.
— Леонид… ты же дайвер. Не иди общим путём. Ищи свой.
— Свой… я ведь уже не дайвер. Дайверов больше не осталось.
— Конечно. Ведь ты так хотел…
— При чём тут я?
Снова я задал тот вопрос, на который не будет ответа…
— Мне надоел этот сон, Ромка, — говорю я, чтобы хоть что-то
сказать. — Ты бы знал, как он мне надоел! Эти стены льда и огня… эта дурацкая
проволока… эта чёртова пропасть…
— Это всё последний раз, — отвечает Ромка охотно и
успокаивающе. — Больше снов не будет, Лёня. Честное слово.
— Правда? — Я ловлю в своём голосе восторг атеиста,
помолившегося первый раз в жизни и услыхавшего ободрительный глас свыше.
— Да. Снов больше не будет, Лёня. Да и это не совсем сон.
— Если не сон — то что же? — спрашиваю я. Спрашиваю, зная,
что не получу ответа. — Ромка, ты можешь мне хоть что-то сказать?
— Что? — как-то вяло спрашивает он.
— Кто такой Тёмный Дайвер? — спрашиваю я. И вдруг понимаю,
что задал единственно правильный вопрос. Угодил в яблочко своей последней
пулей…
Ромка отвечает не сразу.
— Ты уверен, что хочешь знать ответ?
— Да.
— Ты ведь и сам понял, Леонид. Понял, но не хочешь поверить.
— Роман… ответь. Я прошу тебя. Ответь!
— Зачем?
— Чтобы знать, кто послал тебя на смерть! — резко говорю я.
— Я не держу зла, — очень по-книжному говорит Ромка. —
Правда. Никто не знал, что всё так получится. Если бы я ушёл сразу…
Он вдруг дёргается, будто порыв ветра ударил по туманной
фигуре. Губы ещё шевелятся, но я не слышу слов.
А читать по губам я не умею…
— Лёня…
Я открыл глаза.
Вика сидела на краю дивана. Её ладонь медленно и ласково
гладила моё лицо.
Со всхлипом втянув воздух, я присел. Тело всё ещё ныло.
Голова раскалывалась от боли.
— На тебе лица нет… — сказала Вика.
— Есть, но оно мне не нравится, — пробормотал я.
— Голова?
— Да…
— Подожди… — Вика встала, быстро прошла на кухню. Я слышал,
как она роется в шкафчике, как гремит посудой, как булькает вода. Анальгин
всегда был моим самым любимым из всех человеческих изобретений…
— Выпей…
Я разжевал и проглотил две таблетки. Вика стояла рядом,
напряжённая и… какая-то не своя…
— У тебя снова был кошмар? Ты дёргался и что-то шептал.
Я кивнул.
— Леонид, ты уверен, что у тебя нет дип-психоза?
— Абсолютно уверен. — Я жадно допил воду, не уточняя, в чём
именно давно перестал сомневаться.
— Что тебе снилось?
— Ромка. Он был мёртвый и в то же время — живой. Мы
разговаривали. — Я вздрогнул, окончательно признавая, что во сне верил в
реальность Ромки.
— Тебе надо отдохнуть, Лёня…
Её рука по-прежнему гладила мои волосы.
— Уехать куда-нибудь… где нет компьютеров, нет сетей, нет
глубины…
— В деревню, — поддакнул я.
— Хотя бы в деревню. Хочешь? Поедем вместе?
Я посмотрел ей в глаза.
— Обязательно. Как только всё это закончится.
Вика вздохнула.
— И что вы делали в глубине, Лёня?
— Шли через «Лабиринт Смерти».
— Как успехи?
— Вышли на десятый этап.
— Всего их сто?
— Да. Не надо говорить, сколько времени уйдёт на прохождение
всего «Лабиринта». Я устал от арифметики в рамках первого класса.
— Не похоже… — Она встала.
Я сидел, смотрел, как Вика собирается, роется в книгах. А
думал лишь об одном.
